Борис Мир - Данэя. Жертвы прогресса

Недавно подвернулся в книжном магазине учебник арифметики с таблицей простых чисел до 6000 – я его сходу купил. Построил графики промежутков между соседними простыми числами на миллиметровке, которую приволок с работы. Вроде сплошной хаос. Потом пригляделся: в хаосе этом уйма повторяющихся или, по крайней мере, каких-то правильных групп. Правда, закономерность их повторения выявить не удается, так что пока дальше уже обнаруженного я не продвинулся, хотя шибко мечталось получение формулы вычисления простых чисел.

Думаю дальше попробовать вот что: нельзя ли связать эти группы с элементарными частицами? Там есть похожие группы, графические фигуры которых симметричны в вертикальном и горизонтальном направлениях или только в вертикальном, если сама группа симметричная. Напрашивается аналогия с элементарными частицами одинаковой массы: положительно и отрицательно заряженными и соответствующими античастицами в первом случае и нейтрально заряженными и их античастицами во втором. При этом может оказаться небезынтересным то, что одни группы могут включать в себя другие, и даже более одной сразу. Кроме того, мне кажется, что поскольку в природе всё взаимосвязано, то не должно быть таких математических закономерностей, которые не отражались бы в каких-то физических явлениях. И потому хочу попробовать, а не удастся ли с помощью этих групп найти периодический закон для элементарных частиц.

Правда, не знаю, сможет ли у меня что-то получиться. А хочется! Ой, как! Смочь, суметь – и тем посрамить дьявола. Во!

Страшно охота с тобой встретиться и потолковать, а то » – письмо обрывалось.

– Что скажешь?

– Весьма интересно. Покажи графики.

Они шли один над другим: гистограммы и угловатый. Группы, одинаковые или симметричные, были заметны сразу, даже без стоящих над ними цветных отметок.

– Лал, я хочу иметь этот материал.

– Тебе нужен его адрес в Центральном архиве?

– Нет. Разреши переписать из твоего архива. Сейчас.

Лал понимающе улыбнулся. Обычный прием: многие переписывают огромное количество материала себе в личные архивы, чтобы воспользоваться им в нерабочие дни – с четверга до понедельника, когда связь Центрального архива отключена. Это была одна из мало эффективных попыток помешать людям работать и в эти дни. Дан дал ему пластинку с личным кодом, и Лал, поднеся её к радиобраслету, включил перезапись.

Закончив, он протянул пластинку обратно, но Дан отвел его руку:

– Пусть она будет у тебя. – Это значило многое: признание Лала своим другом. Поднеся эту пластинку к радиобраслету, тот сможет устанавливать с ним прямую связь в любое время, даже когда внешняя связь Дана отключена, и изображение Лала сразу загорится на экранчике его браслета.

– Спасибо, отец мой!

– Всегда буду рад видеть тебя и говорить с тобой. – Дан взял протянутую в ответ пластинку Лала. – Но теперь мне пора: уже довольно поздно, и я устал.

Не это было причиной, но в том он не хотел признаться ни себе, ни Лалу. Сел в прикатившее по его вызову самоходное кресло; Лал, выдвинув из толстых подошв ролики с моторчиками, покатил рядом. Оба молчали.

– Давай прощаться, Однокамушкин, – сказал Дан у транспортного колодца, лукаво улыбнувшись. – Кстати: это что-то значит?

– Да. Эйнштейн: шутливый вольный перевод на русский – их язык.

– Вот как! Они были ещё и веселыми людьми.

Кабина выскочила из колодца и откатилась в сторону; откинулась крышка. Надо было садиться. Но Дан медлил, растягивая последние минуты их совместного пребывания, продолжая ласково глядеть на Лала.

Высокий, 230 сантиметров роста, ладный, обтянутый серебристо-серым комбинезоном, с единственным украшением, состоящим из головного обруча с розеткой на лбу, в которую встроены телекамера и микрофон – его репортерские инструменты, – таким он запомнился Дану по их первой встрече.

– Тебя ждут?

– Да.

– Женщина?

Это не должен спрашивать даже друг, и Лал мог не отвечать, но почему-то вопрос его не покоробил.

– Женщина.

– Тогда счастливо! – он коснулся плеча Лала. – А где твоя кабина?

– Мне недалеко.

– Возьми тогда мое кресло. До встречи! – Он лег в кабину. Лал поднял руку в прощальном жесте; крышка опустилась, и кабина исчезла в отверстии.

Лал уселся в кресло и покатил к краю парка, где высились ажурные каркасы с многочисленными ярусами блоков-жилищ.