Роберт Баллантайн: Мир льдов. Коралловый остров

– Помогите, батюшка! – кричал Фред, пробиваясь сквозь сражающуюся толпу. – Вот каронада, уже заряженная!

– Ну да молодец! Прекрасно придумал! – воскликнул капитан, схватившись за пушку и таща ее вперед при помощи Боззби, который ни на минуту не удалялся от него. – Прочищай дорогу, ребята.

В одно мгновение маленькая пушка была наведена на самый центр столпившейся массы неприятелей и выстрелила. Поднялся ужасный стон, заглушивший шум битвы, когда сквозь густую толпу был пробит широкий просвет. Но это, казалось, только еще больше разъярило оставшихся в живых. С диким криком они бросались на кормовую палубу, но капитан и окружавшие его люди отбивались. Наконец один пират, который в продолжение всего сражения обнаруживал наибольшую силу и отвагу, сделал решительный шаг вперед и, наведя пистолет на капитана, выстрелил. Капитан Эллис упал, но в то же время другая пуля повалила и пирата. Фред бросился оборонять своего отца, но упал и попал под ноги сражающейся толпы, а через две минуты корабль был уже во власти пиратов.

Разъяренные сопротивлением, негодяи продолжали неистовствовать на палубе, между тем как некоторые из них сбежали в каюту, где нашли миссис Эллис, полумертвую от ужаса. Вытащив ее на палубу, они собирались уже кинуть ее в море, как вдруг Боззби, связанный по рукам, внезапно разорвал свои путы и бросился ей на помощь, но пистолетная пуля поразила его и он упал без чувств.

– Где мой муж? Мое дитя? – дико кричала миссис Эллис.

– Они последуют за тобой, если не успели отправиться раньше тебя, – свирепо ответил разбойник, подняв ее своими могучими руками и швыряя через борт. За ее громким криком последовал глухой плеск волн.

В то же время два пирата подняли капитана и уже собирались бросить его тоже, как вдруг раздался громкий гул и пушечное ядро упало в море перед самым носом корабля.

В пылу битвы никто не заметил, что поднялся ветер и большой военный корабль подплыл на расстояние пушечного выстрела от «Вест-Индийца». Лишь только пираты заметили это, тотчас бросились к шлюпкам, чтобы грести к своей шхуне. Но те, кто оставался на ней, видя приближение фрегата и понимая, что их товарищам нет никакой возможности спастись, а может быть, что более вероятно, не беспокоясь об их судьбе, натянули все паруса и ударились бежать, и теперь уже шхуна чуть виднелась на горизонте в подветренной стороне. Покинутые пираты с энергией отчаяния налегли на весла, чтобы догнать ее, но американцы пустились в погоню и, едва ли нужно прибавлять, в короткое время всех захватили в плен.

Когда фрегат соединился с «Вест-Индийцем», уже настала ночь и поднялся сильный ветер, так что продолжительные и тщательные розыски тела несчастной миссис Эллис оказались совершенно напрасными. Капитан Эллис, тяжело раненный, как громом поражен был этим известием, и долгое время жизнь его висела на волоске. В продолжение его болезни Фред ухаживал за ним с самой нежной старательностью и в заботах об облегчении страданий своего отца нашел некоторое успокоение для своего разбитого сердца.

Прошло несколько месяцев. Капитана Эллиса отвезли в Грейтон, где под присмотром его сестры и маленькой племянницы, Изабеллы, его здоровье и сила восстановились. Для людского глаза капитан Эллис и его сын теперь снова были теми же; но тот, кто судит о человеческом сердце по одной внешности, из десяти девять раз ошибается. Оба они сильно переменились.

Капитан Эллис не в состоянии был снова принять команду над своим старым кораблем или же отправиться в Вест-Индию. Он решился переменить место своих подвигов и плыть в ледовитые моря, где ни один предмет, даже самый океан, не мог бы ему напомнить о его потере.

Через некоторое время по выздоровлении капитан Эллис купил бриг, снарядил его для китовой ловли и решился испытать счастья в северных морях. Фред долго упрашивал отца взять его с собой, но отец, понимая, что для него нужнее отправиться в школу, чем в море, отказал ему. Вздохнув, Фред покорился воле отца. Боззби, который привык всегда следовать за капитаном Эллисом, очень хотелось также и теперь сопровождать своего старого командира, но Боззби, вследствие внезапного и страшного припадка нежности, два месяца тому назад женился на женщине, которую вполне можно описать следующими словами: «жирная, красивая и здоровая». Эта-то жена Боззби решительно запретила ему отправиться в море. Увы! Боззби уже не был господином своей воли. На сорок пятом году жизни он сделался, как он сам выражался, презренным рабом и скорее бы решился плыть прямо в зубы экваториальному урагану, чем перечить в чем-нибудь своей жене. Он угрюмо вздыхал, когда кто-нибудь заводил с ним разговор об этом предмете, и сравнивал себя с голландским галиотом, который больше ходит в дрейф, чем прямо вперед, даже когда ветер дует в корму. «Было время, – говаривал он, – когда я плавал прямо в глаза ветру, но с тех пор как я взял на буксир это судно, я как кадка попятился в подветренную сторону. В самом деле, я нахожу только одно средство идти вперед – это идти туда, куда дует ветер! Сначала я таки было заартачился и стал лавировать с одной стороны в другую, но в день или два она выбила мне из головы эту прыть. Чуть только я поворачивал румпель вправо, она тотчас хватала за буксирный канат и тащила корабль в сторону ветра. Я принужден был сдаться и поставил румпель посредине корабля».