Николь Галанина - Неудержимые демоны, или История женской войны. Книга третья

– Элий, измена! – прокричал Дорап сорванным голосом.

– Ваша Светлость?!

В комнату ворвался, будто сокрушительное торнадо, тот, кого он так отчаянно призывал. Виллимони мгновенно выпрямился и устремил на Элия непроницаемый взгляд. Доспехи Элия были в нескольких местах пробиты и измазаны кровью, а лицо перекошено пугающей гримасой, от которой всё внутри души Дорапа перевернулось и утихло.

– Элий, это измена! Убейте его! – заверещал наместник, указывая в сторону непоколебимого Виллимони.

С тихим лязгом меч Элия показался из ножен. Описав полукруг по замершей комнате, оглашаемой лишь звуками битвы внизу, он неожиданно остановился, остриём указывая в беззащитную грудь… самого наместника! Дорап икнул и вжался в кресло – но ему некуда было отступать.

– Что это значит, Элий?! – проверещал он. – Что, Вы тоже…

– Да, Ваша Светлость, – склонив голову, признался тот. Тихим голосом он прибавил: – Это было уже невозможно терпеть… Вам придётся умереть!

– НЕТ!! – пронзительно завизжал Дорап. Холодная волна ужаса пробежалась по его душе, и он повалился ниц перед потрясённо взиравшими на него Ноули и Элием. – НЕТ!! Я не хочу умирать! Прошу Вас… сохраните мне жизнь! На что вам жалкий, никуда не годный старик? Зачем?.. Отпустите, умоляю!

В тёмных, как безлунная ночь, глазах стоящего над ним Виллимони отразилось искреннее презрение. Элий мрачно переглянулся с ним и буркнул:

– Этого следовало ожидать…

– Сохраните мне жизнь! – верещал Дорап. – Я не хотел… правда не хотел! Это… это всё… Фолди, мерзавец Его Высокопревосходительство, это он меня заставил… он меня принудил! А я… что я получил бы… какая мне была бы выгода, если бы я отказался? Он такой могущественный человек… а вы – могущественная организация, не давите червяка! Убейте Фолди!

– И этот человек выслужил себе дворянство? – с оттенком холодной злости в голосе спросил Виллимони.

– Быть аристократом можно в душе независимо от того, кто ты по сословию, – сказал Элий.

– Но он всё-таки титулованная особа, – сказал Виллимони с дрожью в голосе. – Я не могу убить его безоружного…

– Сражайся, – бросил Элий, пытаясь всунуть Дорапу в руку свой меч.

Но тот визжал и кричал, отбиваясь; он обливался слезами и пытался уцепиться за шпоры революционеров, чтобы переубедить их… Но они уже вынесли приговор. Элий посмотрел на Виллимони и вопросительно приподнял бровь. Но Виллимони только отрицательно помотал головой, его трясло, словно в жестокой лихорадке, и он с ужасом озирался по сторонам, словно не мог поверить, что присутствует при убийстве человека.

– Это не человек, – сердито сказал Элий, словно прочтя мысли Виллимони. – Такие, как он, – свиньи, независимо от того, есть ли у них дворянский титул.

Выдернув остро отточенный, серебристо сверкающий меч из дрожащих рук Ноули, он безжалостно примерился, возводя руки над головой. Ярко сверкнул в ночи длинный гибкий клинок. И спустя мгновение с обескураживающей силой обрушился вниз, будто коршун – на добычу. Комнату сотряс глухой удар, послышался омерзительный чавкающий звук – и наступила зловещая тишина. Даже сухие щёлкающие звуки внизу прекратились.

С негромким шелестом тело наместника осело и завалилось набок. Серебристые лунные лучи, прокрадывающиеся сквозь щель между занавесками, безжалостно осветили труп, выхватив и особенно заиграв на его седеющих волосах. Мёртвый Гевала-старший лежал навзничь, раскинув пухлые руки, и на спине его богато вышитой рубашки расплывалось зловещее багровое пятно, похожее на пролитое вино. Пятно стремительно расширялось, оно медленно захватило и ту часть ковра, где бездвижно лежало тело Дорапа. Седеющие волоски стали багровыми, а лужа всё раздвигала свои границы. Виллимони попятился, натыкаясь на мебель и не отводя парализованного взгляда от мертвеца. Его побледневшее лицо выражало крайнюю степень ужаса, а расширившиеся глаза даже на мгновение не закрывались. Элий проговорил, с трудом переводя дыхание:

– Будет, Ваше Командирство. Он заслужил это.

– Он же был… был дворянином, – отсутствующим голосом прошептал Виллимони. – Дворянином Империи…

– Ваше Командирство, хватит уже делить людей на хороших и плохих по сословиям! – вдруг хрипло вскричал Элий. – Вы убивали год назад одного кеблонца за другим, а это были люди честные, гордые и свободные! И они не были дворянами – так что, их теперь жалеть нельзя?

– Ты прав, Элий, – согласился Виллимони, переводя на него взгляд. Бледность ещё не сошла с его лица, – но мы же убили безоружного человека… безоружного…