Вера Капьянидзе - Морская практика

– Ничего, научишься, – приободрил меня Саидка, посмотрев на мои ужимки.

– Слушай, Саидка, а как же ты оказался в территориальных водах совсем другого государства? – вдруг дошло до меня.

– Какого государства? – не понял моей мысли Саидка.

– Ну, вот ты говоришь, что вы рыбачили у берегов Турции, а сейчас-то мы находимся у берегов Греции, или скорее, даже Италии? Выходит, вы браконьерством занимались?

– Какое браконьерство, слушай?! Просто меня подводным течением отнесло, – забеспокоился почему-то Саидка.

«Что-то темнит, парнишка!» – подумал я, но особо разбираться не стал. Пусть будет подводное течение. В конце концов, не моего государства это дело.

Насколько я понял, мы медленно пробирались в глубины моря. Это было заметно, по постепенно сгущающейся темноте вокруг нас и окраске окружающих рыб. Они становились темнее, невзрачнее, а многие из них попросту валялись на дне, приплюснутые давлением. Но почему-то на нас это давление совершенно не действовало, хотя, по всем законам нас уже давно должно было раздавить, как таракана тапочкой. Это тоже было необъяснимо. Мне необходимо было как-то осмыслить мое нынешнее положение. Осмысление я решил начать поэтапно. Начну, пожалуй, опять же, с дыхания. И я принялся рассуждать.

– Нет, Саидка, я думаю, тут дело не в водорослях. Слишком бы это было просто. Во-первых, все водоросли, а не только ульва, поглощают углекислый газ и выделяют кислород. – Размышлял я, меняя на ходу, вернее, на плаву, свои турунды в носу и на всякий случай при этом задерживая дыхание. – Люди давно бы додумались до такого простого решения, а не таскали бы на себе акваланги. А, кроме того, ты не задумывался, как мы с тобой понимаем друг друга? Ты что, учил русский язык?

– Нет, никогда не учил.

– Вот видишь! – даже обрадовался я. – А я не знаю турецкого, а тем более черепашьего. Как же мы тогда все общаемся? Я лично говорю по-русски. А ты, на каком языке?

– На турецком, понятное дело. Я другого и не знаю! – признался Саидка. – Ай, не заморачивайся по пустякам! Здесь все говорят на одном: и рыбы, и русалки, и мы с тобой, а как – я и сам не могу понять. Булькаем себе и булькаем.

При очередной замене турунд я попробовал дыхнуть без водорослей. Будь, что будет! Но со мной ровным счетом ничего страшного не произошло. Я даже воды не нахлебался, как ожидал. И дышалось нормально, даже лучше, потому что ничего не свербело в носу.

– Саидка, слушай, а ведь я и без водорослей дышу! – обрадовано завопил я.

Тот недоверчиво посмотрел на меня, заглянул в мой нос, чтобы убедиться, что я действительно дышу без турунд.

– Не, я все же побаиваюсь…

– Если я дышу, то почему же ты не можешь? Вытаскивай их на фиг!

– Не, я подожду немного.

– Ну, смотри, как знаешь.

Минут через десять Саидка, внимательно присматривавшийся ко мне, все-таки решил последовать моему примеру и тоже выдернул их из носа.

– Живой? – спросил я его.

– Нормально!

Обнаружился лишь один недостаток: без турунд в нос набивалась всякая мелочь: дафнии, амебы там разные. Все равно, как мелкая мошкара летом. Из-за этого приходилось часто высмаркиваться, или чихать. В остальном, дышать было терпимо, а если еще куском водорослей отгонять, как веточкой, всю эту мелочь, то совсем хорошо получалось…

– Это же надо, а! – возмутился вдруг Саидка.

– Чего это ты?

– Пять лет ерунду всякую в нос совать! Где ты раньше был?

– Ты что, хочешь сказать, что мне надо было бы раньше утонуть?

– Нет, я не то хотел сказать… – смутился Саидка. – Слушай, а как мне тебя представить Нептуну? А то заболтались мы с тобой, я даже и не спросил, как тебя звать, – быстренько сменил он неприятную тему.

– Зю, – непроизвольно вырвалось у меня имя, ходящее последнее время в институтском кругу.

– Как? – удивился Саидка. – Странное имя. Я что-то такого и не слышал.

Пришлось объяснять ему, что вообще-то я, по паспорту, Владимир Болкунидзе Но в институте моя фамилия претерпела некую эволюцию. В самом начале моего обучения, когда меня назначили запевалой роты за мою недюжинную способность орать, я сразу же превратился в Кикабидзе. Чуть позже, когда я на спор съел бачок гороховой каши и при этом остался жив, я автоматически превратился в Камикадзе. Потом, по военно-морской традиции сокращать и превращать в аббревиатуры все слова и словосочетания, я превратился просто в Дзе. Когда же я, хиляк, на тренировке одним хуком отправил в нокаут качка из второго взвода, тогда я уже вполне заслуженно стал носить гордое имя Дзю. Которое, опять же по морской традиции, не говорить длинно, как-то незаметно потеряло первую букву, и я стал называться просто Зю – простенько и со вкусом, как мне кажется. А что, мне лично, очень даже нравится! Хорошо, еще хоть две буквы от моего имени оставили товарищи по взводу, а то могли бы и просто Ю назвать. И на том спасибо.