Мария Обатнина: Игра. Реванш

«Шахматист, недолго тебе осталось! Отыграюсь, слово даю. Ты пожалеешь, что родился на этот свет, обещаю тебе! Твоя жена — это прелюдия.»

Мысли постоянно лезли в голову, мешая отдохнуть и привести в порядок изрядно истрепавшиеся нервы. Завтра его пустят по этапу и привет, Соль-Илецк! Алексей скрипнул зубами, с такой силой сжав кулаки, что побелели костяшки пальцев. Его вымораживала одна лишь мысль, что ему придётся, пусть на время, опуститься на самое дно. Всё, что Смолин знал про закрытую тюрьму «Чёрный дельфин» это было то, что ни одному из «зэков» так и не удалось «соскочить» оттуда не смотря на все старания.

«СУКА!» — выругался Смолин, звякнув наручниками.

Алексей ненавидел не только тюрьмы, зоны и прочие следственные изоляторы, опутанные обманчивым ореолом тайн, воспетых в блатном шансоне, но и всю ненавистную ему систему. Жить по расписанию было для него подобно смерти: расчерченное на квадраты звёздное небо, солнечный зайчик на стволе винтовки часового, караульный на вышке, остервенелый лай собак, лязганье тюремного замка.

Алексей содрогнулся, представляя, какой ад придётся пережить ему в колонии, пока Зимовский не найдёт способа вытащить его оттуда. Он знал, что жизнь после того, как заключенный попадал на зону, разграничивалась на «до и после». До — мираж, обман, а после — яма, длинною в бесконечность. Время не просто замедляло свой бег, оно замирадл, как в сказке Льюиса Кэррола, когда на часах всегда файв о клок… Каждый, кто оказывается за колючей проволокой «Чёрного дельфина» — автоматически становится невозвращенцем… Он либо сходит с ума, либо его убивают сокамерники, или же загибается, выхаркивая с кровью свои лёгкие.

Смолин слышал, что в камере «Дельфина» находятся по два-четыре человека. При выходе из камеры под конвоем, за заключённым следует кинолог с собакой. Подъём в 6 утра… Изнуряющий тяжёлый труд, а при переходе из одного корпуса в другой корпус заключённым надевают повязку на глаза. Минимальное количество конвоиров, сопровождающих заключённого — три человека и кинолог с собакой. Каждые 15 минут по камерам проходят дежурные. Какой к чертям собачий план Зимовского?

Что может быть губительнее для него, чем жизнь в камере размером 4,5 квадратных метра, в компании сокамерников, чьи физиономии изборождёны злобой и отчаяньем, а души вывернуты наизнанку. Стать таким же, как и все, с серым землистым лицом, давящимся туберкулёзным кашлем до кровавой мокроты?

«Выход там же, где и вход!» — повторил Алексей, словно заклинание, слова Коли Смолы, утешая самого себя.

«Там же, где и вход…»

* * *

Шавка всегда тявкает беспричинно, но если ей показать внушительную кость — становится более покладистой. Зима знал, как следует обращаться с информаторами — напугать и приласкать одновременно — вот хозяйская рука, дающая кусок мяса, и в то же время рука, которая может наказать. Кнут и пряник. Держи шавок в страхе, чтобы не вякали лишнего, и подкармливай, когда хочешь, чтобы они неплохо поработали на тебя.

В голове давно созрел план: во что бы то ни стало устранить всех тех, кто в криминальном мире имел зуб на Смолина, и перевести стрелки на других, чтобы самого не спалили. Если не устранить их сейчас, то они и на зоне до Лёхи доберутся — там у них власти еще больше, чем на воле. Зима уже знал, что скоро Смолина пустят по этапу, эту информацию со счетов сбрасывать нельзя — чем ближе этап, тем меньше времени на устранение врагов.

Зима думал только об одном — с кого начать. Был авторитет и трое его приближенных, которые знали о деле Смолина. Если убрать сначала шестерок — то вполне возможно, что главный насторожится и усилит охрану. Нет, конечно же, киллера не волновали сложности, для него любая охрана не была помехой, просто тогда его план мог затянуться на неопределенное время, что было чревато неприятными последствиями. Убрать главного — вот цель номер один. А потом уже не торопясь можно заняться чисткой его окружения — вряд ли они после смерти лидера будут покушаться на Смолина, да и вообще вряд ли будут что-то предпринимать в отношении него, но их излишняя осведомленность о Лёхе предопределила их дальнейшую судьбу.

***

Закинув руки за голову, Дмитрий лежал на диване, глядя в потолок. Завтра он намерен нанести первый удар. Механизм слухов и сплетен уже был запущен. Дезинформировать противника — лучшая тактика ведения войны. Эта тактика поможет ему отвести подозрение от самого себя. О фотографии в конверте знал наверняка он и заказчик, остальные были не в курсе того кто избран в качестве исполнителя, что было на руку Зимовскому. Наутро у него была назначена встреча с проверенным временем поставщиком оружия. На обед сама операция. Дмитрий всегда просчитывал каждый свой шаг — не должно быть никаких непредвиденных ситуаций — все четко распланировано по минутам, даже по секундам. Упустить одну секунду для киллера — то же самое что упустить свою жизнь. Один неверный шаг и ты труп.