Получив ту кобылу, и поблагодарив господа искренней молитвой за наследство, Егор решил отправиться на заработки в Москву. Москва понравилась ему ещё с тех пор, когда отец брал его с барским обозом в столицу. В обозе, как правило, Тверские помещики отправляли в Белокаменную рыбу, чёрную икру, муку и мясо, которые завсегда можно было удачно сбыть через продуктовые лавки. На вырученные деньги везли обратно в деревню мануфактуру, хомуты и другую крестьянскую утварь.
Отец у Егорки был щедрым и добрым, но только для своих домашних. Георгий Данилович не мог устоять, когда младший ребёнок просил у него на конфеты. Единственно, о чем всегда говорил отец, давая деньги: «Возьми себе что пожелаешь, но помни о том, что зависть – причина раздора. Так что не забывай о своих близких, порадуй подарками и матушку, и братьев с сестрами». Егор слушал отца и покупал для всех петушков на палочках по полкопейки.
После смерти отца Егор Георгиевич решил ехать в Москву, не с обозом, не за крестьянской утварью и не за леденцами. Он решил осуществить свою детскую мечту и стать, как тогда говорили, курьерским извозчиком. Этих извозчиков ему показывал отец, когда они ходили по Хитровке 1 1 Название рынка в дореволюционной Москве
. Курьерские извозчики выглядели по особому: у них были атласные жилетки, до блеска начищенные хромовые сапоги, а на голове красовался высокий картуз. Их экипажи отличались от обычных повозок своим шиком, и даже конструкцией. Ну а про лошадей и говорить было нечего. У курьерских всегда были лошади высшего разряда. Егор понимал, что со своей хилой кобылой и без приличного экипажа он вряд ли сможет прибиться к стану курьерских извозчиков, и потому решил начать с подвоза воды и других тяжёлых грузов. Но для начала нужно было обзавестись подходящей телегой. Егор решил сделать ее сам. В сарае он нашёл старые колёса, оббил их жестью и насадил на оси. Пошёл в лес и срубил пару добрых сосен, которые затем с братом распилил на доски и сделал достойную телегу. Для пущего шику Егор проморил доски синькой и нарисовал на спинке козлов двух белых лошадей. Для деревни, получившаяся телега, стала шедевром крестьянского творчества. На нее пришли взглянуть даже барские конюхи, которые за свою службу видали много телег, повозок и бричек.
Закончив с посевами и первым сенокосом, Егор пошел молиться за упокой батюшки в местную церковь. Он попросил у всех святых покровительства в дороге и в начинаниях.
В Москву подросток отправился на унаследованной кобыле и самодельной телеге. Но в пути случилось несчастье: квёлая кобыла, дойдя до речки Химка, подохла, не перевезя Егора даже через мост. Егор очень расстроился, что всё его благое начинание пошло коту под хвост. Но вернуться назад в деревню с позором, когда до Москвы оставалось меньше чем полдня пути, Егор не мог. Он нашёл укромное место у реки, вдали от посторонних глаз, подкатил туда телегу, встал на колени и стал молиться, по-крестьянски, без заученных молитв и песнопений, как когда-то учил его отец. Молитв Егор знал много, но отец учил его молиться от души, а не по церковным книжкам.
Отец говорил, что если что-то искренне попросить у Господа, то это обязательно сбудется. Любое слово от сердца – благо для господа. Егор не знал, что нужно сейчас просить, и потому стал просить мудрости. Этому тоже научил его отец: «Когда не знаешь чего тебе нужно, проси у бога совета». Молился Егор до глубокой ночи и сам не заметил, как уснул.
А утром начался новый день и новая жизнь с новыми идеями и делами. Искупавшись в реке и надев новую рубаху, Егор решил не завтракать, а поститься, пока не найдёт для себя спасения или помощи. Он направился к мосту, чтобы посмотреть, не поедет ли кто-нибудь знакомый из Твери в Москву или в обратную сторону. На мосту, как водится, стоял караульный урядник с ружьем. Егор решил обратиться к нему: «Не взыщите, ваше благородие, за вопрос простолюдина, однако, не скажите далеко ль отсюда до Москвы – стольного города?».
Урядник поправил усы, ему явно импонировал льстивый тон и вежливость простолюдина. Но надо было проявить строгость присущую статусу чиновника, да и вообще нечего перед всякой деревней в любезностях распинаться.
– А зачем тебе в Москву? Небось, воровать идёшь?
– Не, как можно, воровство – грех, батюшка говорил: «у воров руки отсыхают и детей им господь не даёт, дабы не множить семя лиходейское». Я в Москву ехал извозом заниматься, да вот лошадь пала и что теперь делать, не знаю.
Читать дальше