Ксения Комарова - Колючка

– Моя семья обеднела, – с улыбкой пояснил капитан.

– По миру пошли? Как же ваше жалование?

– С трудом хватает на ремонт.

– А слуги?

– У меня их нет. Все сам. Надеялся, что ты кое-чем пособишь: штопкой помаленьку, ужинами.

Я поперхнулась.

– Вы меня охранять собирались, или бесплатного поденщика себе нашли?

– Услуга за услугу, – весело сказал капитан. – Кстати, у меня со вчерашнего дня стирка приготовлена. Теплую воду натаскаю.

– Капитан, это рабство!

– Не рабство, а забота о своем любимом начальнике, который, приходя со службы, трудится прачкой, поваром и плотником.

– А теперь он радостно взвалит это на несчастного мага? Да если бы я знал, что у вас тут не особняк, а хлев для скотины, остался бы в казармах. Там хоть кормят.

– И тут кормят, – пообещал капитан. – Собственные умелые руки.

Карета остановилась. Выйдя из нее, я обнаружила, что на дверях выбит не герб Виров – ветвь лещины, а знак полицейского управления – круг, перечеркнутый вертикальной чертой, символические щит и меч. Даже карета у Нотиса служебная!

Посмеиваясь, капитан отпер дверь и пустил меня в дом. Внутри было холодно, почти как снаружи, только ветер не дул.

– Каждый топит свой камин сам! – предупредил капитан. – Дрова наколоты, лежат в подвале. Пойдем, я покажу твою комнату.

Мы поднялись по лестнице, которая лет сто назад наверняка была шикарной, а теперь выглядела как жертва погрома. На втором этаже располагались спальни. Капитан вошел в одну из них и сказал:

– Как тебе? Если не нравится, есть еще три на выбор. Но они больше, и к утру в них можно окоченеть.

– Эта сойдет, – ответила я. В любом случае, в ней было лучше, чем в лесу, и уютнее, чем в казарме.

– Когда-то здесь жила моя бабушка, – добавил капитан ровным голосом. – А за этой стеной спальня деда. Там теперь живу я.

Супружеские спальни, как это водится, соединял проход.

– Капитан, вы понимаете, какие слухи о нас пойдут? – рассердилась я.

– Какие?

– Всякие. Живем вместе, спим по соседству.

– В казармах все то же самое, и никто не переживает.

– Там по шесть человек в комнате! А здесь мы на весь дом вдвоем.

– По выходным ко мне приходит служанка, – заметил невинным тоном Нотис.

– Вас вообще не волнует репутация? – взорвалась я.

Капитан нашел глазами зеркало, картинно поправил волосы и сказал:

– Ах, мою репутацию давно было пора испортить!

Меня охватил озноб. Неужели?!

– Я вам нравлюсь? – спросила я чуть резче, чем собиралась.

– Рин, любимый, – воскликнул капитан. – Ты догадался!

Глядя на мое растерянное лицо, он покатился со смеха.

– Богини, до чего ты простодушен! Пожалуй, это даже мило, но тебе надо научиться лучше скрывать свои чувства, если ты желаешь преуспеть в полиции. Успокойся, мужчины, а тем более мальчики меня не интересуют. Я влюблен в одну прекрасную особу, чье имя предпочел бы не называть.

Мое сердце словно подхватил смерч и поволок вверх, а потом обрушил на скалы. Растерянность, боль, досада смешались воедино, и это зелье мне предстояло испить до конца уже в одиночестве, потому что капитан ушел в свою комнату, насвистывая глупейший мотивчик.

Он влюблен в другую! Я старалась думать о том, что это хорошая новость, ведь я так быстрее освобожусь от любовного наваждения. И все равно душу точила мысль, что будь я собой, у меня был бы шанс привлечь его внимание. Струящееся платье с вырезом на груди, лайковые перчатки, атласные туфельки, высокая прическа с локонами. Я взглянула в зеркало и увидела в нем мальчика в серой куртке, в глазах у него стояли слезы.

Надо заняться делом. Разжечь камин. Все хорошее начинается с горящего камина.

Наступил канун Порога года, который пришелся на звонник, десятый день недели, выходной. Я ожидала, что магия как-то проявит себя, ведь мне исполнилось восемнадцать. Но отец мог и не знать, когда я родилась. На всякий случай я сидела дома, а капитан Нотис уехал в клуб. Он настойчиво звал меня с собой – я отказалась и пожурила его за расточительность. Членство в клубе стоило пятьсот крон в год, этих денег хватило бы на ремонт фасада и частично крыши. Но капитан предпочитал вести респектабельный образ жизни – напоказ. А потом, как нищенка, стирал в тазу рабочий мундир.

В отсутствие капитана я забрела в портретную галерею Виров и долго рассматривала прекрасные, хотя и сильно пострадавшие от времени картины. Женщины в разнообразных, дорогих нарядах, мужчины в доспехах. Почти все кареглазые и темноволосые, лишь двое или трое были иными. Похоже, капитан родился от соседа.