Артур Конан Дойл - Жрица тугов. Хирург с Гастеровских болот. Рассказы (сборник)

…он сполз на тот самый сук, под которым стоял секретарь…

Впоследствии мы узнали, что мисс Воррендер уехала в Лондон с семичасовым поездом; она приехала туда, значит, задолго до того, как ее начали искать. Что же касается убийцы, которого она послала вместо себя на свидание, то об нем мы никогда больше не слыхали ни слова. Его приметы были сообщены во все страны мира, но напрасно. Беглец, надо полагать, проводил дни в каких-нибудь тайниках, путешествуя по ночам и питаясь бог знает чем (на что так способны люди Востока), до тех пор, пока не почувствовал себя в полной безопасности.

Джон Терстон вернулся в Дункельтвейт на следующий день. Он был страшно поражен, выслушав мой рассказ о ночном приключении. Он вполне согласился со мной насчет того, что нам лучше умолчать о проектах Копперторна и о причинах, которые задержали его так поздно в аллее в эту роковую летнюю ночь. Поэтому полиции графства не удалось вполне познакомиться с историей этой необыкновенной драмы, и она наверное никогда не добьется этого – разве только кому-нибудь из чинов ее попадется на глаза этот правдивый рассказ.

Бедный дядя Иеремия очень оплакивал потерю своего секретаря. И разразился целой тучей стихотворений, эпитафий и поэм в честь усопшего друга… Он давно уже отошел к праотцам, и я страшно доволен тем, что большая часть его имущества перешла к его законному наследнику – племяннику покойного.

Еще один пункт.

Как попал молодой туг в Дункельтвейт?

Этот вопрос так и оставался не вполне выясненным, но я лично держусь на этот счет вполне определенного взгляда: я уверен, что всякий, кто взвесит pro и contra, согласится со мной, что его появление отнюдь не было простой случайностью.

Последователи этой секты представляют из себя в Индии многочисленное общество; когда они решили избрать себе вождя, они, само собой, вспомнили про красавицу-дочь своего бывшего повелителя. Им не трудно было найти ее след в Калькутте, Германии, а под конец и в Дункельтвейте. Молодой туг, по всей вероятности, явился к нам возвестить ей, что она не забыта в Индии и что ее ждет там горячий прием, если она захочет приехать и объединить рассеянные части своего племени.

Иные, быть может, сочтут это объяснение немного натянутым: как бы там ни было, лично я всегда держался именно такого взгляда на причины приезда в Дункельтвейт юного защитника красавицы-гувернантки.

Я начал эту историю тем, что привел копию письма моего товарища; я закончу ее теперь письмом другого моего друга, доктора Халлера, человека энциклопедических познаний, особенно сведущего в нравах и обычаях Индостана.

Только благодаря его любезности я и был в состоянии перевести разные туземные слова, которые не раз слыхал от мисс Воррендер и значения которых наверное не припомнил бы, если бы не его указания. В приводимом ниже письме он дает свои авторитетные комментарии насчет разных подробностей, о которых я говорил ему недавно во время одной из наших бесед.

«Мой дорогой Лауренс.

Я обещал вам написать письмо о тугизме; но эти дни я был так занят, что могу исполнить обещание только сегодня. Меня очень заинтересовало ваше приключение, и я буду рад лишний раз побеседовать о нем.

Прежде всего должен сообщить, что женщины крайне редко посвящаются в тайны тугизма; в нашем эпизоде это могло произойти с вашей героиней лишь случайно или по протекции: она, вероятно, отведала самовольно священный «гур» (так называется жертва, возносимая гурами после каждого убийства). Всякий отведавший становится активным членом тугизма, – все равно, какого бы возраста, пола или положения в обществе он ни был.

Будучи благородного происхождения, она, вероятно, быстро прошла разные степени – «титхаи», или осветительные, «люгха», или могильщика, «шемси», который держит жертву за руки, и наконец, «бюттотти», или душителя. Всем этим обязанностям ее должен был научить ее «гуру», или духовник, которым она назвала в нашем рассказе своего отца; последний, по всей вероятности, был «борка», то есть вполне полномочным тугом.

Раз достигши высшей степени, она тем самым обрекла себя на совершенно бессознательные вспышки фанатизма. «Пильхау», о котором она упоминает, есть предзнаменование, полученное слева; если оно сопровождается «Тибау» – предзнаменованием справа, то считается знаком того, что все уладится отлично.