Юрий Шиляев - Рудник «Веселый»

– А что случилось? – испуганно проблеял должник.

– Собаку успокой, чё надрывается? – сказал ему Иван и добавил: – Слышал я, что ты денег Гене Фисенко задолжал.

– А, это?! – Шипицын облегчённо вздохнул, было понятно, что у бедолаги будто гора с плеч упала. – Сейчас выйду. – Занавеска опустилась, и тут же загремели засовы на двери. – А ну цыц! – прикрикнул он, выходя из дома.

Собака умолкла, створка железных ворот, еле слышно скрипнув, отъехала в сторону.

– Ребят, так мы с ним вот разговаривали, он сказал, что подождёт, – нагловато начал Семён, смело шагнув на улицу, но не убирая руку с воротного засова. – А вы-то чего в чужое дело лезете? Сами договоримся.

– Он, может, и подождёт, а вот мы не будем, – ответил я, показывая ему расписку.

– Да чё с ним сюсюкаться? – Иван схватил должника за грудки и выдернул из-за ворот.

– Осади, осади, братишка, – приказал я. Семён не на шутку испугался. Гена Фисенко, когда приезжал за долгом, сам больше походил на просителя и чуть ли не клянчил свои же деньги. Семён понимал, что обнаглел, но отдавать долг не хотелось, тем более что кредитор сильно и не настаивал. Со мной он уже имел дело – тогда я приезжал без Ивана, с невысоким коренастым парнем по кличке Шалый. Разговаривали мирно, не угрожали. Мясник меня запомнил, как-то пару раз пересекались с ним на рынке, здоровался первым. Сейчас он хоть и косился на Ивана, на разбитое стекло, но не показывал вида, что боится. Видно, понадеялся, что опять закончится разговорами. – Так что, Сёма, будем с долгом делать?

– Не, ребята, я клянусь, отдам. Да он согласился на рассрочку, так что у меня есчо есть время. Рассчитаюсь, но не в этом году. Не, пацаны, ну это не ваши же проблемы, ну согласитесь? – попытался перехватить инициативу мясник. – Это же наши с Геной проблемы, и мы их когда-нибудь решим.

– А вот здесь ты ошибаешься. Теперь это наши проблемы, Сэмэн. – Я прищурился, положил руку на плечо должника и заглянул ему в лицо. – Что такое переуступка долга знаешь?

– Знаю, – Семён, успокоенный уважительной речью, не заметил пренебрежения и расслабился.

– Ты чё, сука, не врубаешься, чё те говорят?! – Иван, делая вид, что собирается пнуть камешек, «промазал» и попал ботинком должнику в живот.

Шипицын согнулся, хватая ртом воздух. Иван тут же ударил его ребром ладони по шее – не сильно, чтобы не убить, но и этого оказалось достаточно: мужчина рухнул на асфальт, хватая ртом воздух, словно вытащенная на берег рыба.

– Попинать, что ли?

– Давай, Иван, для профилактики, чтоб впредь деньги не зажиливал, – ответил я, в то же время придерживая друга, чтобы тот и вправду не добил мужика.

Мясник закричал. За забором исходила лаем собака, окна соседних домов быстро гасли – люди тушили свет.

– Осади, Иван, он нам живой нужен!

– Убью падлу! – Напарник распалился и уже занёс ногу над головой Семёна.

– Осади, сказал! – Я схватил друга за руку и дёрнул, оттаскивая от свернувшегося в калачик должника. – Поднимайся, козёл.

– Ребята, – прохрипел Шипицын, вставая на колени. Он попытался подняться, но снова упал.

– Поставь-ка его на ноги.

– Вставай, падла, – Ванька схватил жертву за воротник и резко дёрнул вверх. Тот пошатнулся, но устоял, вцепившись рукой в подоконник.

– Мужики, отдам, – проскулил Шипицын, плача. – Сейчас деньги вынесу.

– Не надо сейчас, Сёмушка. Завтра отвезёшь Генке, скажешь спасибо и в ножки поклонишься. И нас ты, Шипицын, в глаза не видел, понял?

– Ты понял, сука? – прорычал Иван, кидаясь к должнику. Тот сжался, ожидая удара, но я снова остановил друга.

– Не гони, Иван, он завтра всё сделает. Так ведь, Шипицын?

– У-уу… – кивая, промычал тот и заплакал.

– Смотри, Семён, ничего не перепутай, – вкрадчиво продолжил я. Семён с отвисшей челюстью, бледный, смотрел мне за спину. Сзади, матерясь, метался Иван – зрелище, конечно, не для слабонервных. – У тебя дом, семья, дочка-красавица. В политехе, слышал, учится? Нехорошо будет, если компанией попользуем…

– Ага! Я эту тёлку видел – давно просится! – Друг хохотнул, сжал кулаки и качнулся вперёд, делая соответствующий жест.

– Завтра привезу, ради бога, пацаны, дочку не трогайте… – прорыдал Семён.

– Привези. И если скажешь Фисенко, что мы попросили, то я тебя из-под земли достану. И Ивана останавливать больше не буду. Ясно? – Шипицын кивнул, промычав что-то нечленораздельное. – Скажешь Гене, что совесть у тебя проснулась. Самостоятельно решил долг отдать.

– Усёк, падла? – крикнул Иван, замахиваясь. – Усёк, не слышу?!