Илья Либман - Мармеладные каникулы

Вика проснулась неожиданно от мысли, что она проспала свою остановку. пассажира слева больше не было у окна, а она была укрыта серым летным одеялом.

Свою остановку она не проспала – все сидели на своих местах и теперь больше молчали, чем раньше. Загорелись лампочки, предвещающие скорую посадку, и стюардессы побрели по проходам, проверяя наличие пассажиров на местах и ремней безопасности на пассажирах.

У Вики спросили про соседа слева, она серьезно заглянула под кресло, а потом к себе под одеяло и отрицательно помотала головой.

Люди через проход по-прежнему смотрели на нее недобро, видно так и не смогли простить ей разговор про воду.

Она подготовила декларацию прибытия, паспорт и обдумывала, как же все это произошло и что будет дальше. Хорошо еще, что у нее были официальные бумаги и настоящие деньги. Вика подумала, что если ее никто не встретит, то она быстренько обделает свои парижские дела да и улетит себе домой – денег эй должно хватить. Если в больших отелях будет слишком дорого, то она не такая гордая – может пережить пару ночей в каком-нибудь пансионе.

Первым делом, конечно, нужно поехать на кладбище Пер Лашез – поклониться праху Джима Моррисона и французским коммунарам, только потом уже на Елисейские поля и в театр Комеди Францез – интересно, что у них сегодня дают?

Потом Монпарнас 19, Ейфелева башня и Лувр.

В эту минуту легкий толчок остановил ход ее мыслей – самолет приземлился и теперь выруливал к посадочному терминалу.

Здание аэропорта было Вике очень знакомо из десятков французских фильмов. Сквозь безразмерные стекла она уже видела эклектичные эскалаторы и французикоов на них. Как, все-таки, плохо, что она не знает их языка. Одна надежда, что много говорить не придется кроме «здрасьте-досвидания».

Теперь самолет полностью остановился, и всем разрешили встать и двигаться к выходу. Впереди Вики шел все тот же мужчина, весь обвешанный чужими рогами. Он оказался вовсе не туристом, а просто был в гостях. Это Вика узнала из его чертыханий. Вообще-то, рога были ему очень к лицу. Он походил в них на какого-то лейб-егеря, который вместо королевской охоты под Фонтенбло, случайно попал на борт самолета.

Рога, однако, беспокоили Вику тоже – они упирались в нее при каждой его остановке. Она предложила ему понести парочку не слишком больших и острых. Он посмотрел на нее, как на спасительницу, и жарко произнес: «Я вам этого никогда не забуду, держите эту пару – они ваши навсегда».

Вика улыбнулась ему: «Нет, ну что вы, мы с вами даже не знакомы, а вы мне рога с собственного плеча. Я ведь просто предложила помочь донести до конечной точки».

«Дэвушка, Франция очень пьющая страна, так что иметь свою тару – большой плюс, да и на таможне у меня могут быть неприятности…».

Теперь они уже двигались по длинному коридору, одна стена которого была закрыта темном стеклом, за которым наверняка сидели специальные агенты и тщательно рассматривали вновь прибывших с целью выяснения из причастности к мировому терроризму.

Вика на всякий случай сделала безразличное лицо и улыбнулась солдатам незримого фронта.

После прохождения через таможню все выкатились в зал со встречающими, которых было довольно много. Отдельно от них стояли лимузинщики в фуражках и униформах с маленькими транспорантиками в руках. Ни на одном из транспорантиков не было Викиного имени.

Она докатила свой чемоданчик до удобного для обзора места и остановилась. Как ни странно, среди встречающих были одинокие мужчины с совсем неплохими внешними данными. Она даже подумала, что могла бы подойти к любому из них и сказать всепобеждающее «ну наконец-то». Просто она созрела как Т. Ларина, да случай не подворачивался.

Мужчины тоже обозревали Вику, но только выражение их глаз не давало таких уж пылких обещаний. Они смотрели на ее багаж с недоверием – с такими чемоданчиками международно путешествуют только знаменитости или люди без пристанища. а когда чемоданчик дополнен парой рожек, ловко перекинутых через плечо, то это была и вовсе неразрешимая задача для среднего француза. Вика понимала, что именно рога ее главный козырь в данную минуту. Незнакомый местному населению аксессуар женской одежды поражал своей многогранной конкретностью: то ли эти рога привезены сюда с целью оставить их здесь, то ли они – откровенное предложение сервиса, то ли – знак незабытого прошлого.