Наталья Генералова - Долина Сияющих Духов. За гранью неизведанного

Мальчики смотрели на него широко раскрытыми глазами, и им казалось, что где-то они его уже видели.

– Я Банник, – между тем продолжал человечек, – в вашей бане живу, а ваша бабушка ласково называет меня Банничком. Вижу, истомилась моя хозяйка дорогая, ждет, ищет вас, непутевых. А вы, оказывается, и впрямь путь потеряли, заплутали. А ну, вставайте живо! У-у, совсем закоченели!

И вдруг из уголька, который был в руках у Банника, возникла девчушка. Сама рыжая, платье на ней длинное цвета пламени.

– Согрей-ка путников, Огневушечка, – обратился к ней Банник.

Огневушка поклонилась мальчикам. – За то, что не дали кедру загореться, помогу я вам, согрею да обсушу.

И стала Огневушка кружиться вокруг детей. Им становилось все теплее и теплее. Наконец они совсем согрелись и повеселели. – А теперь вставайте на лыжи и быстро за мной! – скомандовал Банник.

– Наши лыжи охотники в костре сожгли, – сказал Сережа. – Опять эти безобразники! Эй, – крикнул кому-то Банник, – приведите их сюда!

Ребята увидели, как из снежной круговерти появились две фигуры в маскхалатах.

– Леший нас водит, что ли, – удивленно озираясь, сказал один из них, – опять мы здесь, три часа уже выбраться не можем из этого леса. – А ну, снимайте чужие лыжи! – крикнул Банник. – Кто это кричит? – завертел головой другой охотник. – Это наши лыжи, – на всякий случай ответил он кому-то.

– Еще спорить со мной будешь! – рассердился Банник. – Снимай, кому говорят! – и замахнулся веником.

Мужчины ошалело уставились на возникшую перед ними среди пурги картину: два мальчишки, которые, то появляются неизвестно откуда, то исчезают, странный мужичок в полотенце и с веником, да еще девчонка, от которой пышет жаром, как от костра. Они быстро скинули лыжи, которые тут же превратились в детские лесные и дали дёру, падая и застревая в сугробах.

– Вот то-то же, не будете нарушать покой лесных жителей и чужими лыжами костры разжигать. Идите куда-нибудь и не возвращайтесь, пока не поумнеете. – Банник отдал лыжи мальчикам.

– А вы, бегом домой, – распорядился он и исчез.

Вот и лыжня, а вон и огонек в окне горит. На небе появился месяц, звезды высыпали, стало совсем светло.

Быстро добежали ребята до дому, а на крылечке бабушка встречает. – Бабулечка, а что мы в лесу видели! – бросились мальчики к бабушке. – Замерзли, небось, звездочки мои, – обняла она внуков.

Братья наперебой стали рассказывать о лесных чудесах.

– А дорогу к дому нам Банник показал! Он в нашей бане живет!

– Ах, вы фантазеры мои милые, – пропела бабушка, незаметно пряча за дверь березовый веник. – Скорее, скорее в дом, блины уже поспели.

Сидят Свет и Сережа за столом, уплетают блины за обе щеки, наслаждаются теплом и уютом бабушкиного дома.

– Похоже, каникулы удались, – говорит Сережа, запивая очередной блин горячим молоком.

– Завтра будем ходы в сугробах рыть, – пообещал Свет. У него богатый опыт в этом деле.

В печи потрескивают дрова, и чудится мальчикам Огневушка знакомая в пламени. Глаза слипаются.

– Бабулечка, расскажи сказку, – просит Светик.

– Ложитесь, ложитесь, укрывайтесь потеплее, – отвечает она, смеясь, – сказок-то сегодня вы уже насмотрелись. И повернувшись в сторону печи, говорит кому-то строго: – Тише, тише, всем спать пора.

И слышат мальчики сквозь сон бабушкины слова: – В ладу жить будете, и у вас лад будет во всем. А завтра я вам оладушек напеку. – Что это за лад такой из оладушек, – сквозь сон подумал Светик, – ладно, завтра у бабушки спрошу.

Сладкий сон окутал дом, а за окном тихо-тихо падал снег.

Утро. Кто-то теплой ладошкой прикоснулся к щеке.

– Бабушка… – подумал Светик, и открыл глаза.

В лицо брызнуло солнце. Это оно своим теплым лучиком разбудило Светослава. Сережа уже вовсю плескался возле умывальника. Обожает Сережка воду, летом из пруда не вытащишь даже в дождливую погоду. Пора вставать. А пахнет как вкусно!

– Оладушки, – вспомнил Светик бабушкино обещание. Что-то в этом слове напомнило ему о вопросе, который он собирался задать своей бабулечке.

– Ладно, – решил Свет, – потом вспомню. Он потянулся, постоял на голове, потом на руках и уселся за стол, возле которого хлопотала его бабушка.