Павел Сергеевич - Профессия – палач

– Дмитрий Владимирович, Вы рассказали вашему другу о правилах приличия? Молодой человек впервые здесь, и рискует попасть в неловкое положение.

– Разумеется, товарищ генерал майор. Все в порядке, уверяю Вас!

Генерал-майор Коровин Виктор Николаевич, начальник главного управления милиции, он хорошо знал Богатырева, и просто решил его слегка принизить, оперируя тем, что он находится в кругу высокопоставленных лиц, а назвав Гордея молодым, еще раз подчеркнул, что окружающие его люди значительно старше его, несмотря на то, что Шустрому уже под сорок.

– Что еще за правила? – шепотом спросил Богатырев у Скворцова.

– Говори только тогда, когда тебя спросят! Эти ребята чересчур высокомерны.

– Не слушайте вы его! И располагайтесь поудобней. Виктор Николаевич у нас любит иногда пыль стряхнуть с шапки Мономаха. – Смеясь, произнес мэр, Городков Лев Павлович, прикуривая сигару, указывая на большой кожаный диван Честерфилд.

– Ветров Борис Алексеевич, – глава прокуратуры решил очно познакомиться с Шустрым, и протянул ему две руки, правую – для рукопожатия, а левой – Ветров передавал бокал с виски.

Гордей еще не успел присесть на диван и пожал руку прокурору, слегка приклонив голову. Затем он принял от Ветрова бокал, и незамедлительно решил представиться:

– Старший следователь…

– Я знаю кто Вы. В этом нет необходимости. Присаживайтесь. – Перебил Шустрого прокурор, – Расскажите мне, пожалуйста, как там ваше расследование по делу Мартынова?

«О, началось, – задумался Шустрый, – и Скворцов своим взглядом вопрошает, будто я ему задолжал. Старая тема уже не прокатит, надо что-нибудь новенькое. Кинуть им мысль и пусть сами её раздувают. И я молодец, останусь в тени, и они будут считать себя умными, логически грамотными. Придумают себе новую историю, и закидают меня указаниями. И волки сыты, и овцы целы. Ох, как я не люблю находиться в шкуре овцы. Но их рожи явно на овец не тянут!».

– Мне кажется, что существует несколько, мягко говоря, «благодетелей», которые решили вершить собственное правосудие над теми, кто преступил закон. Эти «святые каратели», как их окрестили местные газетчики, немного не довольны с решениями суда. Но им кто-то помогает. Из этого напрашивается один вывод – в структуре МВД есть крот. Крот, который ловко заметает следы и покровительствует над карателями. Мы ищем одного преступника, а их может быть несколько. И моих полномочий не хватает, чтобы отыскать крота! – ответил Гордей Ветрову.

– Вы полагаете, что в городе орудует банда? – удивленно спросил мэр.

– Я согласен с Богатыревым, это не может быть один человек, крот явно существует! – поддержал Шустрого Скворцов.

– Это очень смелое заявление! Но думаю, что оно похоже на правду, – вступил в дискуссию Коровин, переводя свой взгляд на Ветрова. Прокурор погладил свою щетину на подбородке, глубоко задумался и выдал:

– Есть ли предположения среди кого искать крота? Прокуратура, милиция, ФСБ?

– Есть предположение, что крот имеет высокий ранг, он может быть из любого ведомства. Среди чинов моего уровня и ниже, я уже всех проработал. Подозрений нет. – Ответил Шустрый.

– Раз так, то мы проверим Вашу работу. А что касается чиновников, так это уже наше дело, – Коровин был уверен в том, что он найдет крота, во что бы то ни стало.

– Думаю, что нас уже заждались. Господа, предлагаю присоединиться к гостям! Приятного вечера, – Городков, как всегда был в хорошем настроении, с большой улыбкой открыл высокую резную дверь. Каждый, кто выходил из кабинета находился в глубоком раздумье.

Среди всеобщего гулянья Скворцов и Богатырев переговаривались, направляясь в сторону выхода. Дмитрий Владимирович напряженным тоном обращается к Шустрому:

– Я же просил тебя придумать что-нибудь новое, а ты опять старую пластинку завел: «он не один, он не один…»!

– Я подарил им крота! Теперь они долго будут мусолить эту тему.

– Значит, ты сам не веришь в то, что им преподнес?

– Я с самого рождения не верю в святых. А этот наш «каратель» просто псих, если он существует. А то, что его еще никто не поймал за пятнадцать лет, значит, и никогда не поймают. Он ни разу не ошибся, не оставил след, и не давал возможности выйти на себя. Это, скорее всего, какой-нибудь КГБшник в отставке, обиженный на государство, с большими психическими отклонениями после контузии, полученной в боевых действиях. А они профессионалы, и не дадут себя поймать.

– Я так понял, что эта мысль тебе в голову пришла только что!?