Лисс Захаров - Призрак Грязного Гарри

– Ты меня помнишь?

– Нет.

– А разговор?

– Нет, кажется, мою семью убили, и меня тоже. Он закрыл глаза. Но кроме мрака больше ничего не было.

Через несколько дней пришло несколько человек.

Один представился адвокатом родителей. И стал зачитывать завещание, из которого Рей ничего не понял.

– Тут происходит конфликт интересов. Твои родители хотели, что если с ними что-нибудь случится, за тобой присматривали Бишопы. Но поскольку их сын подозревается в убийстве, они не могут быть твоими опекунами. Но узнав про такое – вот один человек вызвался быть твоим опекуном. Он не имеет права распоряжаться твоими деньгами или имуществом и прочим, просто тебе нужен будет уход, долго, а он может его обеспечить. Рей смотрел на мужчину.

– Не помню, как зовут. Работает врачом в доме, где я живу.

– Ларри. Лоуренс Янг.

– Ты согласен?

– Да. Бумаги подписать? Тогда руку отстегните.

– Вам рассказать, что у него? – спросил врач Ларри.

– И так понятно. Я врачом на скорой работал, до того, как в эту контору устроился. Стариков лечить. Ларри вздохнул. Черепно-мозговая, открытая, потеря крови, говорит плохо, руки трясутся, память тоже никакая, глаз красный, зрение упало, слух, наверное, тоже. Эпилепсия?

– Несколько приступов, но недостаточно для постановки диагноза.

– Паралич есть?

– Нету.

– И то слава богу.

– Кому же ты перешел дорогу, малыш – спросил Ларри глядя на Рея в упор. Рей смотрел на него и не видел. Кровавая пелена начинала застилать глаза.

– Заканчивайте – сказал врач.

– Рей, я тебя вылечу – быстро сказал Ларри, только меня жена из дома выгнала, можно я у тебя поживу. Платить буду 2 штуки в месяц – с адвокатом договоримся. Ты как?

– Живи – сказал Рей. Ключи я не знаю где.

Ларри вдруг поцеловал его в щеку и успел погладить по руке, потом пошел подписывать договор с адвокатом и свидетелями.

Через 2 недели Рея выписали домой под надзор Ларри. Он зашел в свою квартиру и не узнал. В столовой стояли коробки и часть родительской мебели. Рей сел на диван и застыл.

Ларри сел рядом с ним.

– Адвокат решил, что тот дом надо продать, а люди купили с мебелью, то, что им не нужно – упаковали и я отвез тебе. Сам разбирайся, что тебе нужно, что нет. Семья военного, мальчик и девочка. Вроде приличные.

Рей сидел на диване и не шевелился. Его мир рухнул, не осталось даже осколков.

– Эй, окликнул его Ларри, может подстричь тебя?

– Не надо. Что мне теперь делать?

– Я написал список – чтоб ты помнил и делал пока меня нет. Если что – телефоны по всему дому расклеены. Я договорился, первые две недели тебя покормят – будут приходить.

– А ты, на обед?

– Попробую, но тут пациентов прорва. Еще поговорил с другом – можно попробовать попасть в программу – тогда тебе голову по полной обследуют.

– Мне очки нужны.

– Сходим завтра, если хочешь. Слух, думаю, восстановится. И лишний раз голову не трогай.

– А мыться как?

– Под душем. Предлагал подстричься, у тебя правая половина выстрижена. Сам побриться сможешь?

– Не знаю. Я теперь ничего не знаю.

– Тогда лучше лежи и ни о чем не думай.

– Не получается.

– Давай немного поедим, потом ты помоешься, дома все-таки, не в больнице. Я хотел бы осмотреть тебя, потом надо лекарства распределить. Потом ты будешь лежать в постели и командовать куда девать вещи – хорошо?

– Наверное. Он вздохнул – я не помню, где мои вещи.

– В комоде. Трусы и домашние штаны с майкой – я прав?

– Да. Рей пошел в душ, сначала думал, что удастся заплакать, не получилось. Голову от шампуня промыл. Хотел побриться, порезался.

Ларри посмотрел на него, затащил обратно в ванну, побрил как смог, уложил волосы, что Рей отдаленно напоминал себя прежнего.

– У тебя пульс зашкаливает – сказал Ларри, ты чего-то боишься?

– Тебя.

– Почему?

– Ну, вдруг приставать начнешь.

– Кино надо поменьше смотреть.

– А в жизни разве не так?

– В жизни за такое можно срок схлопотать. У тебя трещина была на ключице, я потрогаю?

– Давай.

– Больно?

– Нет.

– А где болит?

– Глаз, в-основном, и голова тупая. ФБРовец обещал пленку с записью.

– Диск, но смотреть не советую. На ночь не надо. Лучше подумай о приятном.

– О чем? О том, что меня тоже из дома выгнали, что я не помню половину, говорить не могу нормально, все праздники прошли без меня и день рождения тоже.

– У тебя когда?

– 19 февраля, 19.

– Это еще поправимо. Он достал 3 авторучки. Послушай, если поймешь, что тебя накрывает – у всех по-разному, кто просто падает и биться начинает, у кого резкая слабость. Если успеешь – сделай себе укол.