Сергей Хелемендик - Наводнение

– Эти девчонки сидели на крыше коттеджа и так пищали, чико, что я решил взять их! Понятно, перепугались! Такого здесь не было с тридцать четвертого года! Вот тебе и карнавал! А ты сам кто такой? – наконец заинтересовался собеседник Луиса. – Ты говоришь, как иностранец!

Луис собрался отвечать, но издалека донесся слабый, похожий на мяуканье звук.

– Это кошка, чико! – радостно объяснил гребец. – Столько кошек затопило! Позалазили на дома, на деревья – и сидят! – то ли восхищенно, то ли сочувствующе пробормотал незнакомец и вновь начал грести, но Луис остановил весло рукой. Он прислушивался.

– Это не есть кошка! – звонко воскликнула одна из девушек по-испански, и луч света выхватил из темноты ее лицо с благородным саксонским профилем. – Можно думать, нужно думать, что это ребенок! – вновь воскликнула девушка, и Луис явственно услышал тихий плач. Не говоря ни слова, он бросился навстречу этому звуку. Это был голос Люси – Луис узнал бы его из тысячи других. Через несколько секунд он стремительно огибал стену дома, из-за которой доносился плач.

– Люси! Ты здесь? – позвал Луис. Луч прожектора ослепил его.

Ему ответил пронзительный, полный отчаяния крик Люси. Новый луч осветил искаженное криком лицо Люси. Она тянула к Луису маленькие руки. Графиня оказалась крепко привязанной к спасательному плотику, который был уравновешен двумя деревянными брусками, прикрепленными снизу, и удивительно устойчив. Этот плотик граф всегда держал под рукой, помня, что наводнения в Ринкон Иносенте не редкость. Пальцы Луиса нашли в темноте мокрое лицо графини.

– Луиси! – звонко и жалобно всхлипывала Люси. Луис распутал ремешки, обнял рванувшуюся к нему графиню и прижал ее мокрую голову к себе. Рыдания душили Люси.

– Ничего, ничего! Все хорошо! Мы ведь нашли тебя, и теперь все хорошо! Ничего не бойся, девочка! – говорил Луис громким шепотом, и плач графини утихал. – Сейчас мы поплывем к папе! – уговаривал ее Луис.

– А папа разве там? – вздрагивающим голосом спросила Люси.

– Конечно, там! Он сам меня за тобой послал! Сейчас мы к нему приплывем! Давай я тебя пока на плотик посажу, так мне тяжело! – Люси обняла шею Луиса и не отпускала его. Луис почувствовал, как крепко графиня держится за него, и не пытался оторвать ее. Он быстро уставал, вынужденный поддерживать себя и Люси в положении стоящего по грудь в воде человека, и не нашел ничего лучше, как вернуться к дому. Тоска сжимала сердце Луиса. То, что Люси оказалась одна, говорило о том, что граф Хуан Сантос Родригес, скорее всего, погиб…

Окно третьего, еще не затопленного этажа дома было наглухо закрыто и поддалось не сразу. Луис сломал деревянные жалюзи ударом локтя, отчего локоть стал болеть. Он уже не вплыл, а вошел в комнату, где вода была не выше щиколоток, и осторожно опустил графиню на неразобранную кровать. Люси крепко держалась за шею Луиса, и ему стоило труда разжать ее руки. В шкафу Луис нашел сухое полотенце и целый чемодан какой-то одежды. Он на ощупь выбрал большую мягкую шерстяную кофту, насухо вытер графиню, завернул ее в кофту и снова взял на руки. Люси уже не плакала. Она согрелась, развеселилась и то и дело спрашивала, когда они поплывут дальше.

Из разговора с графиней Луис узнал следующее. Когда в доме стало совсем мокро, потому что вода залилась прямо в дом, папа посадил Люси на плотик и сказал, что сейчас они заедут за Котенком и поплывут на морскую прогулку. Графине понравилась эта идея, но, когда они выплыли из дома, папа услышал, как где-то плачет какая-то детиш-ка. Они вместе с папой приплыли туда, и папа поднялся в дом. Вокруг настал такой сильный страшный ветер, а папа все не возвращался. А теперь, конечно, она понимает, что папа решил послать за ней Котенка. Поэтому он сам не приплыл, и это очень даже хорошо. Потому что у Котенка ласты такие огромные и с ним можно плыть быстро, как на лодке с мотором.

Рассказ графини вселил в Луиса надежду. Если граф поднялся в дом и не вернулся оттуда, – рассуждал Луис, – значит, он остался внутри. Нужно выручать его, хотя что могло случиться с Хуаном в доме, Луис никак не мог себе представить. Его светлое, послушное надежде воображение подсказывало, что, может быть, графу пришлось срочно помогать ребенку, а в это время плотик с Люси отнес в сторону порыв ветра, и так она потерялась. Луис повеселел и по просьбе графини дышал ей в ушко, отчего она звонко хохотала.

Снаружи донесся звук мотора. Не выпуская Люси из рук, Луис подошел к окну и, обнаружив дверь на балкон, пинком распахнул ее. Звук мотора нарастал, и Луис начал громко кричать. Графиня, подражая ему, тоже пробовала кричать, но скорее пищала сорванным от плача голосом. Из темноты вынырнул силуэт катера, и в глаза Луису и Люси ударил сноп света от мощного ручного фонаря. Катер медленно подплывал. Он был набит людьми и осел глубоко в воду.