Серафим Богданов - В стреляющей глуши. Подготовка к вторжению

– Докладываю, – Виктор помялся, но продолжи: – Честно, пятидесятый? Если честно, то их всех под трибунал отдавать надо. Поэтому я лучше промолчу. Каждый норовит по своему воевать, а командира – через плечо… Как только во второй фрицевской волне образовалась брешь, три моих САУ туда устремились. Я орал как мог им, что б вернулись, а они ни в какую. Отбрехались, что не слышно. Если живы, то воюют как я – в гордом одиночестве. Пару раз из-за холма стрельнула 102-мм. А там, кто его…

– Понятно… Доложу по начальству, а там будем решать. Накажем, но как-нибудь келейно. Сам понимаешь, герои всё-таки. Ну а про себя, забыл?

– А что про себя… Два или три попадания в лобовик. Одно калибра 50-мм. С расстояния 400 метров. Срикошетило… Другое калибра… чёрт его знает.. Гусеницу правую порвало. Починить нет возможности, окружены расчётом с подбитого Т-IV. Не дают головы поднять, твари. Так что пехотки бы нам подбросить, да…

– …да прикрытия с воздуха! Понял. Подкрепление вышлем. «Стручки» тоже будут. «Огурцы» подбросить?

– Не мешало бы. Спасибо, пятидесятый. Ещё вот что, – понизив голос, он, так, чтобы не расслышал Хохленко, приникший к орудийной панораме, протянул: – По Иванову, моему радисту, просьба – проверить личное дело. Знает ли немецкий. И как знает. А то больно много… – он хотел было сказать о блужданиях Иванова в эфире, но что-то больно кольнуло его грудь, и он замолк. – И ещё. Ты это… не подумай, что я контуженный или выпивший.

– Пятидесятый, ну-ка доложить по существу!

– Есть… Докладываю, что были атакованы пятнадцать минут назад с воздуха. Это… Самолёт был какой-то странный, без крыльев. Совершенно круглый, как тарелка. Или игрушка, юлой называется. Из него, скорее всего, получили попадание калибра 37-мм, в лобобой бронелист. Присутствует отметена. Всё…

На той стороне вместо упрёков или угроз о наложении взысканий связь неожиданно умолкла. Как ни запрашивал «приём!», так и не включилась. Хорошо, если Груздев не узнает, с опаской подумал Виктор. А то…

– Командир, прямо по курсу – самоходка! – заорал у панорамы прицела Хохленко. – В пятидесяти метрах. Влупить ей, стерве, снарядик?

Виктор, оттолкнув наводчика плечом, тут же прижался к резиновому наглазнику прицела. Так и есть: за источающими клубы подбитыми машинами, нашими и германскими, появилось плоское тело на двухрядных катках с 75-мм длинноствольной пушкой. Stug III Ausf D по бортам была уставлена бронеэкранами. Вдобавок по корпусу густо жались люди в котлообразных шлемах, в пятнистых куртках с засученными рукавами. Руки Виктора бешенно скользнули к колесу гидравлического механизма. Хобот 85-мм Д-5С грузно опустился в основании 60 мм бронемаски. Вместе с ней – опускались и совмещались с целью чёрные «волоски» панорамы прицела с чёрными же делениями. Ещё, ещё немного, родимый… родимая… Виктор, до крови закусил губу. Пот солёной горячей волной нахлынул на глаза. Так её! Расстояние – 45 метров. Так, УБР-453СП, последний в БК. Где он, б… прости, Господи…

– Бронебойный сплошной – живо! Убъю, заразу! – заорал он дико непонятно кому.

Хохленко торопливо сунул ему в руки унитарный патрон с чёрно-красным ободком на взрывателе. Виктор непослушными руками вырвал его и запихнул в открытый затвор. Хлопнула крышка. Вцепившись в пусковой шнур, он сам себе заорал:

– Второй выстрел не понадобится! С Богом! Огонь…

Выстрел огненно потряс бронерубку. Дунуло пороховыми газами. Вычертив трассу, сплошной бронебойный снаряд врезался в покатый пятнистый борт Stug III. Сорвав фрагмент экрана, он свечкой ушёл в небо. Уцелевшие с правого борта панцергренадирс моментально осыпались на землю. Хотя если погибшие были, то в основном от осколков с бронеэкрана, так как бронебойные снаряды их давали мало. Застучали ППШ Иванова и Борзилова. Правда, с опозданием, что также показалось Виктору странным. Вот бдительность – тоже зараза! Как паутиной опутала. Всё от Сашки этого нахватался. Как он…

– Два выстрела, беглым! Чего стоишь, мудон?!? – заорал он, не оборачиваясь. Заорал с новой силой: – Давай остроголовые, б… какие есть…

Он опустил пушку на два деления ниже, так, что прицел совместился с первым рядом катков самоходки. После первого выстрела она осела на правый бок. После второго ничего нового в панораму он не разглядел. Было ощущение, что остроголовый бронебойный снаряд УБР-354А срикошетил, хотя на такой дистанции этого в принципе не могло быть. Но всякое бывает. Главное, что Stug III зияла рваной дырой ниже верхнего катка, вблизи трансмиссии. Двигаться она не могла. Двигатель он каким-то чудом (для фрицев!) не задел. Теперь два выстрела немного правей – заденет наверняка! Уж полыхнёт, так полыхнёт тогда. Но головы в котлообразных шлемах стали всё больше охватывать их со всех сторон. И он переключился на осколочно-фугасные. Поворачиваясь на одной гусенице, САУ принялась посылать эти снаряды, переустановленные на осколочный взрыв, в перебегающих и ползающих вражеских пехотинцев.