Марат Байпаков - Танаис. Путь домой

Правые руки поднялись – клятвы Мера приняты. А вот веки, напротив, опустились – командиру сотни дали понять, что разговор окончен. Муж, поклонившись, отошёл к ближайшему высокому костру.

Извилистой вереницей посреди дороги высились огни, согревавшие спящих. Тысяча костров тихо распевала песни победы. Танцевало пламя под потрескивание веток. Наверное, в ту ночь не было среди уставших воителей более счастливого человека, чем Мер, уснувший среди степных маков.

– Так, так, так… – Утро для вождя северных началось с нежданных подарков.

– Кто это? – Нети покинул повозку Таргетая с первыми лучами солнца. Потянулся. Перед его глазами стояли привязанные к шестам, вкопанным в землю, четверо мужчин. У их ног лежало оружие. – Ну двоих, положим, знаю. А вот кто ещё двое? – вопросы вождь шутливо адресовал двум десяткам мужей и дев, окруживших повозку Таргетая.

– Не признаются, мой вождь. – Жрец Бел, смерив коротким презрительным взглядом пленных, первым по старшинству ответил Нети. Подошёл к пленникам. Указал оскорбительно левой рукой на золотые гривны. – Упорствуют, мой Нети. Молчат из-за гордыни.

Нети широко улыбнулся, показав белые зубы. Посмотрел на старших командиров. Насмешливые лица добрых северных обращены к пленённым вождям жунов.

– Ты думаешь, гордыня, почтенный Бел? Ой нет, мой жрец! Гордые враги нынче в лесу лежат. Тут иное дельце: от страха бойцы языки проглотили. Ну, это поправим. Пощекочем – заговорят … Да что там заговорят – соловьями запоют! – Угроза, высказанная шутливым тоном, вызвала смех командиров. Хохот добрых поутру, да такой громкий, заразительный, заставил степных податься толпами к повозке Таргетая. Воители, забросив чёрствую еду, побежали смотреть на врагов.

– Чем щекотать будем? – Бел, прищурив глаза, разглядывал молчаливых пленников. Вождь и тут нашёлся в ответе:

– Достопочтимый, ты огоньком по ним пройдись. Надо же узнать, как их величать. Заодно от блох их избавишь…

Новая волна смеха накрыла тихий лес.

– А и вправду, вождь, у них вши. – Жрец, брезгливо поморщившись, отошёл на шаг от шестов. – Вон, бегают. Прямо кишит в волосах народец многоногий.

– Нас ждали-дожидались, не мылись… – Нети, как видно, надумал распугать живность в ельнике. Хохот воителей, казалось, раскачал деревья. – Прямо грешно таких дожидальцев не уважить огоньком. – Сразу три пары заботливых рук протянули вождю факелы.

Завидев пламя, Ан с тихим отчаянием простонал:

– Боги-хранители, спасите…

Нети принял, благодарно кивнув, два факела. Всем телом резко обернулся на звук голоса. Лицо Нети исказилось ненавистью. Зубы сжались до скрежета. Воинство замолчало. В тишине было слышно трепетание факела.

– Уже и до Богов, никак, добрался, поганец? – Факел в правой руке поднялся над головой Нети. Ан закрыл глаза. Съёжился. – Гнусный трус-долгожитель, твоё племя мертво. Ведаешь о том? Никто из твоих людей не покинул этого… – Нети поднял глаза к небу. Благодарным тоном внёс пояснение: – … великого, чистого, заботливого леса . Да охранят Боги зелёных великанов! Духи леса, чту вас! – Резкий переход от ненависти к благодарности не остался незамеченным. Добрые подняли взгляды к небу. Их примеру последовали и другие воители. Жалобное обращение пленных к Богам пресеклось. Факел в левой руке Нети медленно нацелился прямо в лицо Ана. Вождь северных не собирался более шутить.

– Мы вожди жунов! – глухой голос остановил факел вождя. Нети с удивлением оглядел говорившего: плотного сложения муж с заплетённой в косичку бородой, густые брови, нависшие мхом над глубоко посаженными чёрными глазами. На щеке шрам до носа.

– Ух ты! Заговорил! Думал, немой. – Вождь северных надменно засмеялся. Факелы в руках заплясали. Вновь быстрый переход от гнева к веселью замечен и поддержан воинством. Два факела вплотную приблизились к пленному. От жара лицо его скривилось, покрылось складками.

– Требую уважения! Я Син, вождь восточн…

Нети от таких речей поднял брови, округлил глаза и открыл рот. Окружение вождя, переведя взгляд на опешившего Нети, прикрыло лица руками и засмеялось. Воинство, что попроще, обошлось без прикрытия лиц – загоготало сразу. Дождавшись окончания веселья степняков, вождь принял торжественный вид:

– Уважим. Как не уважить аж целого вождя! – Нашёл взглядом жреца: – Бел, плётку сыщи. Пройдись по его бокам… с положенными рангу приличиями. – Уже в спину жрецу отправил: – Потом бороду его дочиста обрей – мешает мужу складно говорить.