Виталий Турченков - Сегрегация. Книга первая. В пяти частях

День сменял ночь, неделя сменяла неделю, проходили года. Город сей великий прирастал домами новыми, да только когда упёрся приделами своими в озеро бескрайнее, с трёх сторон, да стеною заветною с четвёртою, ввысь расти начал. И случились между обитателями его, разногласия разные, аж до непримиримости доходившие. Потому как каждый возвысится над другим норовил. И решено было советом (вновь выбранным) города великого, жителей всех его, в высоте жилища их, справедливо чередовать, дабы высокомерия в сердцах их истребить.

Закон этот никто оспаривать не смел, и потому зажил город вновь делами праведными, на зависть паразитам презренным, города своего не имевшего.

Да только обиделись Мудрые, на горожан спесивых и дабы те, быта их ущербного замечать перестали, напустили на землю свою туман (дома строить, они ниже достоинства своего почитали) густо-образный. Напустили, и на том и успокоились.

И вновь прошли годы. Город рос и в стремлении своём прибывать и далее великим, продолжал развитие своё поощрять. И в том бесспорно преуспевал, да только случилось жителям его, однажды вновь в спор великий впасть, о том кто для величия города больше делает. И спорили о том долго, так как отдельные жители его, себе особого поощрения требовали, и равных прав впредь (по особым стараниям своим) признавать не хотели.

Тогда созван был вновь совет великий. И выслушаны были доводы разные. И постановил совет великий, что претензии более старательных справедливы. И упразднена была суть чередования ранние принятая, и решено было впредь, возвышаться по количеству дел праведных, для града великого совершённых. А дабы к старому не возвращаться (так как многие тем не довольными оставались), упразднены были дни, времена и сроки. И впредь, ночь не сменяла дня более.

С тех пор никому не ведомо сколько, но прошло времени много. Город по-прежнему рос и в величии своём много укреплялся. Да только, вновь подняли свои голоса недовольные, и о том не довольствовать стали, что и среди самых достойных недостойные завелись. Что нету критериев в благости стараний, точно очерченных и иные тем сильно пользуются. И постановил тогда совет великий, книгу точных критериев создать, дабы каждый дела свои (благие и не благие) сверять по ней мог и всеобщему собранию жителей города, на рассмотрение предоставлять. А собирать собрание, было решено по требованию не менее десяти жителей, объединённых желанием общим, статус свой пересмотреть.

И была тогда книга создана, и имя ей нарекли «Кодекс Благости». И были в ней записаны правила вечные. Правила вечные неизменные. Решено было также город великий сей, перестроить, дабы правила новые выполнялись в точности. Изменение эти в том заключались, что отныне град великий на уровни поделён был.

Первому уровню: первые этажи полагались, и селится нечестивым (по делам их) там было велено. Селится и всю грязную работу по городу выполнять, аж доколе к благости и усердию по критериям книги, вновь не обратятся.

Второму уровню: со второго по третий этаж полагался, и селится там, на путь старания вставшим, но в делах великих незамеченных, дозволялось.

Третьему уровню: с четвертого по шестой этаж, для жителей его, по критериям благости уровня их, в книге великой, точно очерченных.

Четвертому: с седьмого по десятый, по критериям благости уровня их.

Пятому: с одиннадцатого по пятнадцатый, по критериям благости уровня их.

Шестому: с шестнадцатого по двадцать первый, по критериям благости уровня их.

Седьмому: с двадцать второго по двадцать восьмой, по критерием благости уровня их.

Восьмому: с двадцать девятого по тридцать шестой, по критериям благости уровня их.

Девятому: с тридцать седьмого по сорок пятый, по критериям благости уровня их.

Десятому: с сорок шестого до самого конца, по критериям наивысшей благости уровня их.

И для строгости соблюдения порядка этого, была гвардия из числа достойнейших, тут же создана. И стражники у ворот (посменные) к ней так же причислены были, дабы при в ходе в город, точное положение вошедшего не мешкая определять.

Не все довольные были разделениями таковыми, но так как положение их, от них же зависело, примерились и с тем. И вновь зажил город в процветании своём, по великому усилию жителей его. Да только, в старании своём в благости для города прибывать, остался нижний уровень без обитателей его, вовсе. И явилась от того великая беда мусорная. Беда мусорная, да нечистотами обильными подкреплённая. И тогда ужесточены были критерии Кодекса Благости, дабы работы грязные выполнять кому было. Собрание же теперь, не менее пятидесяти жителей созывать могли. И возроптали вновь жители города, во множестве сильном, да только и тогда успокоены были увещеванием совета великого. А тем успокоены были, что работу скверную выполнять всё же требовалось, да и каждый себя в благочестии своём, мыслями опережал.