Илья Тамигин - Последняя надежда Императора. Историко-приключенческий роман. Издание 2-е

– Даете ли Вы честное слово дворянина и офицера, что не попытаетесь бежать? Если нет, то, г-м, придется Вас, сударь, того… В тюрьму!

– Да. Я даю честное слово, – с достоинством ответил Антуан.

Куда бежать-то? До границы далеко… Все равно поймают. Уж лучше с комфортом у графа до конца войны пересидеть несколько месяцев. Тем более, что необходимо сохранить тайну клада…

На этом допрос и закончился. Ржевский подписал обязательство принять пленного на постой. Антуану был выписан аттестат на получение ежемесячного денежного довольствия – пятнадцать рублей. Неплохие деньги, учитывая, что, например, учитель получал в месяц 22 – 25 рублей!

– А теперь, господа, прошу покорнейше ко мне отобедать! И не возражай, Александр Романыч! Отказа не приму! В кои-то веки встретились… Молодцы мои тут сами справятся, не маленькие. Пойдемте, у меня квартира тут, за углом! – шумел Апраксин, натягивая шинель.

– Мы с Федором вместе всю прошлую кампанию прошли. Лихой офицер! Его батарея за лучшую скорострельность однажды была пожалована ведром водки самим генералиссимусом, графом Суворовым-Рымникским! А Федю анненской шпагой наградили, вот! – пояснил Антуану его, теперь уже официальный, хозяин,

Слугам было выдано денег и велено дожидаться в трактире, что было воспринято с энтузиазмом.

– Смотрите, не напивайтесь там! Выпорю! – посулил граф Ржевский, строго сдвинув брови.

– Не извольте сумлеваться, барин! Мы свою плепорцию знаем! – хором ответили мужики.

– Знать-то вы знаете, разгильдяи, да кто ж столько выпить-то может? – проворчал барин, впрочем, добродушно.

Господа пошли пешком, благо было рядом. По дороге Антуан с любопытством вертел головой: деревянные дома, одно-двухэтажные, на каменных фундаментах. Церкви с золочеными куполами. Базар с множеством горожан. На Париж совсем не похоже, г-м.

Апраксин занимал скромный дом в четыре комнаты.

– Поскольку военное время, живу по спартански. Денщик, кухарка – и всё! Но кухарка хорошая, маменька из своего имения прислала в подарок! Итальянскую кухню знает! Такую лазанью готовит – пальчики оближешь! Сюда проходите, проходите, господа! – возбужденно приговаривал военком.

– Как здоровье Анастасии Георгиевны? Они все в подмосковном имении живут? – вежливо поинтересовался Ржевский.

– Да, в Востряково, на юго-западе от первопрестольной… А здоровье хорошее, даром, что скоро семьдесят пять.

Расположившись в столовой приняли по рюмке под селедочку и сало. Антуану это кушанье было внове: свиной, в общем, жир, но вкусно! Лучше британского бэкона.

– Деликатесов у меня нет, извиняюсь. Щи да каша… – развел руками майор.

– … Пища наша! – договорил за него полковник и рассмеялся.

Кухарка внесла щи. Все трое стали с аппетитом хлебать из глубоких мисок.

– Люблю щец покислей! – покрутил головой Ржевский.

– И чтоб у девки потесней! – засмеялся Апраксин.

Антуан вздохнул. Опять русский юмор прошел мимо него! Нет, надо срочно учить язык!

Пока ждали второе блюдо, разговорились о последних новостях.

– Буонапарт уже в Смоленске, от армии всего тысяч пятьдесят осталось боеспособных солдат, из них кавалерии – не более пяти тысяч, – рассказывал Апраксин.

Сердце Антуана сжалось. Император, которого они боготворили, терпел поражение! И не от противника – от русской зимы, будь она неладна! Но дайте срок! Он соберет новую армию, ещё сильнее прежней, и вернется триумфатором! Непобедимый и легендарный! Вся Европа склонилась перед ним, покорится и Россия! И скромный драгунский лейтенант Карсак проведет его к месту, где зарыты сокровища! А император положит руку ему на плечо и скажет…

– Месье Карсак! Вы меня слышите?

Антуан очнулся от своих грез.

– О, простите, господин комендант! Задумался. Что Вы сказали?

– Я спросил, какая норма дневного перехода для кавалерии во французской армии.

– Сколько необходимо, столько и проходим! – гордо ответил Антуан, – Хоть тридцать лье!

Ржевский и Апраксин переглянулись. Гонор! Бодрится лейтенант, преувеличивает, хотя дела и кислые. Ну, да Бог с ним!

– Федя, ты мне газет прикажи собрать, ладно?

– Конечно, Алекс! Все, что есть отдам! – воодушевился Федор Мавеевич, довольный, что может оказать малую услугу боевому товарищу, – Ну, давайте выпьем за… (тут он хотел сказать «за победу русского оружия», но не пожелал лишний раз ранить самолюбие пленного!) близкий конец войны!

Антуан угрюмо проглотил водку. Да-а, когда-то ещё он попадет домой!