Елена Леоненко - Коллекция недоразумений. Угол отражения

В таком фаталистичном настроении они и вошли в участок.

На их счастье – впрочем, довольно быстро это счастье показалось им не таким уж и счастливым – обнаруженный ими внутри молодой полицейский говорил по-английски как минимум не хуже Артема. Но когда Артем вкратце изложил тому суть дела, стало ясно, что полицейский сделал стойку. Его жест, настойчиво приглашающий всех троих пройти за ним, был совершенно понятен даже Игорю с его школьным английским, и все трое обреченно переглянулись.

В дальней комнате полицейский указал им на шеренгу стульев и полез в сейф. Они молча расселись, остро предчувствуя недоброе.

Из сейфа был извлечен большой пластиковый пакет, из которого в свою очередь появился странного вида грязный сверток. Друзья воззрились на сверток, и Артем специально для Игоря перевел вопрос полицейского:

– Вы видели раньше это?

Они удивленно переглянулись, и Савва привстал и протянул руку, чтобы взять сверток и рассмотреть его получше.

Немедленно раздалось знакомое по книгам о войне «Хальт!» – видимо, полицейский от осознания значимости момента забыл перевести сам себя на английский. Савва испуганно сел на место, забыв опустить руку.

Артем снова повторил вопрос полицейского, они опять переглянулись и решительно замотали головами. Полицейский скептически поднял брови и спросил что-то еще. Артем, не затрудняясь переводом, так же решительно закивал и коротко ответил. Потом бросил через плечо:

– Мы ведь уверены, правда?

Полицейский обвел всех спокойным взглядом и развернул тряпку, в которую был замотан сверток. Все трое радостно завопили: перед ними лежали их собственные паспорта и кредитки. Полицейский удовлетворенно кивнул, и Артем перевел:

– Я понял, это ваше. А вот это чье? – он помахал перед ними на достаточном расстоянии грязной тряпкой. Артем что-то ответил, всем своим видом выражая несказанное недоумение.

Полицейский какое-то время смотрел на них внимательным – видимо, каким-то специальным полицейским – взглядом, потом указал пальцем на пятна на тряпке:

– Это – кровь. Чья?

Артем снова возбужденно затараторил что-то, что явно не уменьшило скепсис полицейского. Тот произнес какую-то длинную фразу, и Игорь с Саввой с тревогой заметили, что Артем начинает закипать. Снова не сочтя нужным перевести реплику полицейского, он заговорил, размахивая руками.

Полицейский нахмурился и попытался остановить поток Артемова красноречия. Тот не унимался, пренебрежительно тыкая пальцем в сторону тряпки.

– Тёмыч… – предостерегающе начал было Игорь, но было уже поздно: Артем отпихнул в сторону руку полицейского, попытавшегося усадить его на стул.

Тот немедленно отскочил назад, без политесов рявкнув что-то по-немецки, чего Артем перевести уже не смог бы, даже если бы и хотел. Впрочем, это было не важно: полицейский выдернул из кобуры пистолет.

– Тёма, сядь! – гаркнул Игорь и с силой дернул Артема за руку назад. Тот шлепнулся на стул, но снова вскочил и зло заговорил по-английски.

– Ты с ума сошел, что ли?! У него пистолет! Сядь!

Полицейский, не обращая ни малейшего внимания на Артема, мотнул стволом пистолета в сторону коридора.

Савва пытался делать успокаивающие жесты, но они тоже не производили на полицейского ни малейшего впечатления: он продолжал настойчиво покачивать стволом пистолета.

Савве с Игорем пришлось взять Артема в охапку и потащить его в ту сторону, куда указывал пистолет.

Там, как и следовало ожидать, было то, что в России именуется «обезьянником». Нельзя сказать, что для всех троих подобное помещение было небывалой диковиной: по младости лет, прошедшей в боевые девяностые годы, каждому из них по паре раз пришлось быть водворенным туда. Хотя, правду сказать, их пристанище на ближайшую ночь весьма мало напоминало свои российские аналоги: большое зарешеченное окно, четыре диванчика – пусть и мало подходящих для долгого сна, но все-таки обеспечивающих некое подобие комфорта, – стол, стулья… И все это – на фоне пестреньких пасторальных обоев. Однако все равно было исключительно обидно вместо пития пива на знаменитом Октоберфесте загреметь в уютный немецкий «обезьянник» – да еще на фоне полного отсутствия понимания собственной вины.

По пути Артем (возмущенно) и полицейский (безразлично-строго) обменивались какими-то репликами. Савва напряженно вслушивался, а Игорь, почти ничего не понимавший с самого начала, смог уловить только то, что Артем продолжает против чего-то бурно возражать.