Елена Леоненко - Коллекция недоразумений. Угол отражения

Егор, сосредоточенно обдумывавший сложный маневр своего коня, пробормотал:

– Представляешь, судьба балуется: Машка тут поехала в гости к моей тетушке, которая в Баутцене живет, и на заправке встретила каких-то русских оболтусов, которых обокрали и на их же собственной машине пьяных увезли из Польши в Германию.

– И что? – оживился Андрей, который коллекционировал проявления человеческой глупости.

– Да ничего, – пожал плечами Егор, делая ход. – Позвонили с Машкиного телефона в Москву родным. Денег никто не дал.

– И что они будут делать?

– Да я-то откуда знаю? – изумился Егор. – Машка им свой телефон дала, они позвонили, и она уехала. А ты думал, что она их под свое крыло взяла?

– Ну, так неинтересно… – расстроился Андрей. – Раздразнил и бросил.

– Ты ходи давай! Тебе шах, между прочим.

– Да ладно! Правда, что ли?! – и Андрей снова воззрился на доску.

В этот момент дверь осторожно открылась, и в кабинет заглянул высокий бородатый мужчина с длинными седыми волосами, собранными в ухоженный хвост, и благородным лицом в густых морщинах.

– Позволите, Егор Николаевич? – спросил он, церемонно склонив голову.

Егор нехотя оторвался от доски и глянул на бородача.

– А, Григорий Вадимович! Заходите, болеть будете.

– Да я вроде бы и так болею, – усмехнулся тот, входя и аккуратно закрывая за собой дверь.

Андрей, с интересом разглядывая вошедшего, спросил:

– А почему я тогда вас не знаю?

– Потому что я, с вашего разрешения, вас тоже не знаю, – сообщил Григорий Вадимович, усаживаясь рядом со столиком.

– Логично, – согласился Андрей, возвращаясь к шахматной позиции. – Видимо, я вас еще не вырубал.

– Простите? – вздернул брови Григорий Вадимович.

Егор хмыкнул:

– Не пугайтесь, мой друг – анестезиолог. Он имеет в виду…

– Я понял, – спокойно кивнул головой бородач, не отрывая глаз от доски.

– Мы тут с Григорием Вадимовичем тоже пару партий сгоняли вчера. Лично я получил удовольствие, – объяснил Егор Андрею, несмотря на то, что тот уже утратил интерес к свежеприбывшему шахматисту и пытался с наименьшими потерями справиться с неожиданной контратакой Егора.

Болельщик посидел еще минут десять, потом неожиданно встал, не дожидаясь конца партии:

– Большое спасибо. До завтра, Егор Николаевич. До встречи на операционном столе. Видимо, и с вами тоже, – все так же церемонно поклонился он в сторону Андрея.

Тот оторвался от доски и изумленно воззрился на бородача. Егор тоже удивился:

– Вы нам не мешаете, Григорий Вадимович.

– Так уже понятно, чем закончится, – с достоинством сообщил тот и удалился столь же эффектно, как и возник.

Андрей перевел взгляд на Егора:

– Это что за явление?

– Ты знаешь, интересный мужик. Насколько я знаю, закончил философский факультет МГУ, а работает консьержем. Говорит, сам так решил. Ему, понимаешь ли, время нужно, чтобы размышлять.

– Мама дорогая! О судьбах человечества? – поморщился Андрей, безуспешно пытаясь понять, какую же развязку узрел консьерж-философ в партии, заметно выровнявшейся после недавней контратаки Егора.

– Да нет, – возразил тот. – Все тоньше… К твоему сведению, наиболее живо его интересует проблема трансцендентного знания.

– Чего-о?! Какого знания?

– Трансцендентного, – терпеливо пояснил Егор. – Я не знаю, что это такое, но звучит красиво.

– Ага, практически как песня, – фыркнул Андрей. – И что мы ему будем отрезать, такому умному?

– Вот тут главная закавыка. Несмотря на всю транс-цен-дентность данного персонажа, отрезать мы ему будем самый банальный желчный пузырь.

– Вот ведь незадача, – посетовал сердобольный анестезиолог, снимая с доски Егорову ладью. – Какой удар по имиджу! Слушай, а чего ты с ним такой любезный? Он выпендривается, а ты ему подыгрываешь.

– Да мне какая разница? – пожал плечами Егор. – Он вообще-то мужик интересный. Знает много, играет хорошо… Я же с ним не собираюсь дружить семьями.

– А чего он в ясновидящего играет? Видит он, чем партия закончится!

– Да ладно тебе, – примирительно сказал Егор и широко шагнул белопольным слоном в сторону черного короля. – Причем здесь ясновидение? Тут и без третьего глаза ясно, что ты сейчас сольешь.

– Это сейчас ясно! – возмутился Андрей. – А тогда ничего ясно не было!

– А может, он и правда ясновидящий, – поддразнил его Егор, торжествующе откидываясь на спинку кресла. – Или ты бестолковый. Тебе что больше нравится?

Тут у Андрея заверещал дурным голосом мобильник, он взглянул на экран и с тяжелым вздохом поднялся.