Эльдар Ахадов - По следам Колумба, Магеллана и Марко Поло

Это было неподалеку от хутора Каса-де-ла-Гайега. Остановившись передохнуть после продолжительного пути по партизанской тропе, я обратил внимание на находившийся рядом куст высотой примерно в три метра, усеянный крупными ярко-оранжевыми цветами. Среди прочей тропической зелени он явно выделялся. И вдруг послышался легкий треск крыльев, похожий на стрекозиный. В глубине куста между цветами порхало нежное существо величиной с большую стрекозу, но явно с птичьими крыльями и тонким длинным носиком. Крылья колибри и само ее тельце были абсолютно черного цвета с перламутровым переливом. Я замер, восхищенно наблюдая за этим чудом дикой природы. Только цвет птички заставил меня на мгновение усомниться в реальности ее существования. Мне казалось, что все колибри цветные. Но тут я вспомнил, что несколькими часами ранее возле деревни Чарко-Асуль наш проводник Хорхе показывал всем как высоко на дереве цветет абсолютно черная орхидея. Раз существуют черные орхидеи, почему бы не существовать и черным колибри?

Я уже собирался ложиться спать в жилище посреди леса Гуанаяра в 25 километрах от Тринидада, когда при слабом свете ночника уловил боковым зрением какое-то быстрое движение небольшого хвостатого существа, пробежавшего по моей подушке и скрывшегося за спинкой кровати. Постояв некоторое время и решив, что мне от усталости померещилось, я обернулся и заметил такое же существо на противоположной стене возле картины, изображающей непонятно что в стиле абстрактного портрета из «Приключений принца Флоризеля». Насколько помнится, всякий знакомый с Клетчатым при взгляде на портрет восклицал: «Это он! Клетчатый!» А всякий, кто не видел в своей жизни Клетчатого, не видел в этом портрете ничего, кроме абстрактных линий и пятен. Такова была и эта замечательная картина: кроме линий и пятен я в ней не распознал ровным счетом ничего.

Зато узнал существо на стене – небольшую пучеглазую ящерицу, замершую на месте, по-видимому, полагая, что если застыть на одном месте, то тебя совсем не видно. Я медленно достал сотовый телефон из кармана брюк, включил режим фотосьемки и сделал пару щелчков. Заслышав резкие щелчки, ящерица тут же ускользнула за картину. Теперь я понял, что именно пробежало по моей подушке и не смог заставить себя сейчас же уснуть. Я лег и начал наблюдать за картиной с таким живым интересом, какого прежде к абстрактной живописи не проявлял никогда. Мое терпение было вознаграждено: вскоре ящерка появилась снова. В помещении имелось несколько небольших картин, но всякий раз, когда совершал намеренно резкое телодвижение, бдительная родственница крокодила пряталась именно за этой картиной…

Вчера побывал в доме Хемингуэя в Гаване. Увидел тот самый колокол, который звонит по каждому. Убедился, что праздник всегда с нами. Насмотрелся на оружие, с которым попрощались. Книги, книги, книги в каждом свободном и несвободном уголке. Вот катер, на котором он ловил рыбу. Вот бассейн, в котором он купался. Вот могилы его любимых собак. Вот орхидеи, которые разрослись повсюду… Писателя не было дома. Но ощущение, что он где-то неподалеку, не покидало.

В городе случайно заглянул в старинный отель «Ambos Mundos»: всюду его фотографии на зеленой стене. А под ними – девушка, читающая его книгу. Местные называли его «Эль Папа». И здоровались все, вся Гавана, когда он прогуливался по городу. Вот отель «Флорида», где в ресторане я попробовал его любимое мясное блюдо, которое здесь готовят и сейчас. А вот и он сам – Эрнест Хемингуэй в своем любимом баре «Флоридита», где для каждого делают его любимый напиток «дайкири». Привет, «Эль Папа!». Ты снова здесь… ты всегда с нами.