Игорь Сотников - Хроники одного заседания. Книга вторая

Но цветочница видимо ещё решила присмотреться к своим новым подельникам и поэтому не спешит радовать Тишу и Глеба тем, что они в банке. К тому же она может быть ещё хочет поторговаться, и вместо этой косвенной очевидности, сбивая их разумения своей очаровательной улыбкой, с долей сарказма говорит: Разве вы ещё не поняли?

А как они могут что-либо понять, если кроме неё больше ничего не видят и пока не могут видеть. Что заставляет их на этот раз посмотреть по сторонам, благо цветочница сместилась немного в сторону.

Ну вот они быстро всё осмотрели и надо сказать, что только огромный занавес, служащий разделительной чертой между чем-то там за ним неизвестным и этой большой площадкой наполненной всяческого народу – они только сейчас осознали, что они здесь не просто не одни, а находятся чуть с краю от гущи броуновского, людского движения – и каких-то, трудно понять с какой смысловой целью установленных конструкций, мог бы служить косвенной уликой для доказательства этих слишком самоуверенных утверждений цветочницы. А ведь её личность, несмотря на её безоговорочную привлекательность, ещё никем и даже ею не подтверждена, и не может служить конечной инстанцией истины.

Хотя Глеб, да и частично Тиша, люди довольно легковерные, чем нередко пользуются люди своевременно для себя узнавшие об этих их качествах, и они всё-таки готовы поверить первой встречной красавице. И раз цветочница утверждает, что это театр, то путь будет так. При этом наши герои не слегка сомневаются в этом, они-то знают, что театр это мягкое сидение кресла под тобой и яркая сцена перед тобой, где радуют тебя, провоцируют на смех или слёзы, искрят своими талантами актёры, а тут ничего похожего даже не наблюдается.

Да и к тому же они слышали, что любой театр начинается с вешалки, а судя по тому, что накидка с цветочницы слетела и приземлилась на пол, а не на театральную вешалку, то здесь скорей всего вешалок не наблюдается. И тогда спрашивается, а имеет ли это заведение, даже если оно по всем параметрам, и в нём даже имеются актёры и режиссер, смахивает на театр, божественное право называться театром, а не балаганом, на которые смахивают многие их постановки и эти сборища людей называющих себя труппой? От слова труп что ли?

Но всё это такие вопросы, которые живут своей актуальностью вне времени, а наши герои этим не могут похвастаться и им, пока они не обрели все эти качества бога, нужно контролировать своё время. Ну и Тиша, дабы поддержать цветочницу, спрашивает её. – Вы сказали, что сегодняшняя пьеса ставится по мотивам жизни королей. – Чем сразу показывает себя серьёзным и сведущим театралом, и скорей всего в той части театральной жизни, которая отвечает за комедийные постановки. А иначе как можно объяснить факт расплескавшейся на лице цветочницы радостной улыбки.

– Вы очень точно подметили, – со смешком ответила цветочница, – сказав по мотивам жизни королей.

Тиша между тем почему-то обиделся на такой ответ цветочницы, и он с некоторой язвительностью спрашивает её. – А вы, наверное, таким образом приобщаетесь, а может быть даже и готовитесь к царственной жизни? – На что цветочница имела полное право на обиду и суровый взгляд на этого Тишу, но она пропустила этот его словесный укол и смиренно сказала. – Всё может быть. – Чем заставила Тишу пожалеть о своих сказанных словах. И он чтобы как-то устранить возникшую неловкость, спрашивает цветочницу. – Так вы тоже принимаете участие в постановке?

– Можно и так сказать. – Туманно ответила цветочница.

– А я знаю, даже кого вы играете. – На этот раз влез в разговор заскучавший Глеб.

– А я знаю даже больше, – усмехнулась цветочница (а с этим никто спорить не собирается, это и так понятно, но только если это не касается тех областей науки, где силён Глеб – в компьютерные играх), – и могу предположить, на кого вы намекаете.

– Ах, вот она про что! – мог бы ахнуть непроходимый тупица, но Глеб и Тиша не относились к ним никак, и поэтому не ахнули, а Глеб сказал. – Мне кажется, что вам не представляет большого труда и даже не нужно слов, чтобы играть принцессу.

– Честно сказать, вы своим заявлением поставили меня в довольно затруднительное положение. – Нахмурившись сказала цветочница, затем немного подумала и, глядя на вдруг испугавшегося Глеба, сказала. – Ладно, уговорили, – цветочница, улыбнувшись, вернула к жизни Глеба, – вы же не видели, как я играю и на что я способна, а значит, имели право на такое своё претенциозное мнение.