Эдгар Берроуз - Тарзан и сумасшедший

Санчо шел, постоянно оглядываясь, и поэтому не сразу заметил обезьян Уиго. Когда же он увидел их, то остановился и угрожающе оскалил клыки.

Уиго смело пошел на него и успел схватить девушку за руку, пытаясь вырвать ее из объятий Санчо. Каждый тянул Сандру в свою сторону и чуть не разорвали бедняжку на части. В этот момент подоспели соплеменники Санчо, и девушку оставили в покое, чтобы схватиться по-настоящему. Сандра рухнула на землю, а вокруг закипела отчаянная битва. Она видела, как обезьяны наносят друг другу страшные удары, вырывают когтями куски кожи и мяса, издавая при этом дикие крики боли и ярости.

Постепенно обезьяны Уиго начали теснить противников. У Сандры вновь появился призрачный шанс на спасение. Никем не замеченная, она потихоньку начала отползать в сторону.

Оглянувшись, она поняла, что увлеченные дракой обезьяны не обращают на нее внимания. Тогда девушка поднялась на ноги и бросилась в лес.

Шум битвы постепенно затих вдали. Сандра снова была свободна. Но она оказалась совершенно одна в диком незнакомом лесу.

Сандра боялась диких зверей, но больше всего сейчас она боялась людей.

Крамп, Мински и человек, называющий себя Тарзаном, отправились на поиски следов девушки, но найти их не удавалось. Не повезло и с охотой. Крамп и Мински совершенно выбились из сил.

Лже-Тарзан тоже порядком проголодался, но думал лишь о судьбе Сандры. Чья кровь была на поляне? Ее или Даттона? Человек не разделял мнения Крампа о том, что девушку утащили обезьяны, хотя он слышал немало похожих историй, но не верил в них.

Занятый мыслями о Сандре, лже-Тарзан стал рассеянным и невнимательным. Оттого-то и охота не ладилась. Кроме того, человек, считавший себя Тарзаном, оставался представителем цивилизованного мира и плохо ориентировался в джунглях. Вскоре они потеряли тропу, по которой ушли обезьяны, и двинулись совсем по другой, ведущей в глубь холмов.

Эта небольшая ошибка привела к трагическим последствиям.

– Проклятая страна! – выругался Мински. – Тут даже кузнечиков нет. Клянусь, если я его увижу, съем, не задумываясь. Боже! С каким наслаждением я бы выпил сейчас бутылку «Бурбона»!

– Заткнись, – неожиданно заорал Крамп, – если ты скажешь еще что-нибудь в этом роде, я тебя…

– Ничего ты мне не сделаешь, – прервал его Мински, – и после «Бурбона» я съел бы ветчинки с яичницей. Крамп бросился на него, но промахнулся и упал. Мински продолжал издеваться.

– Или огромный бифштекс, поджаренный с луком.

– Прекратите! – прервал его лже-Тарзан. – Наши дела и так плохи, не хватает еще затеять драку.

– А кто ты такой, чтобы мне указывать? – завелся Мински. – Если я хочу яблочного джема или пирожных, то никто не может мне этого запретить.

– Замолчи, – еще раз сказал лже-Тарзан и ударил Мински ладонью по лицу.

Удар был не очень сильным, но Мински отлетел в сторону и упал.

– А сейчас послушайте, – продолжал человек, – если вы не прекратите грызню между собой, я брошу вас на произвол судьбы. Без моего лука и стрел вы долго не протянете.

– Что-то не видно богатой добычи, – съязвил Крамп.

– Я все сказал, – произнес лже-Тарзан. – А теперь решайте сами.

С этими словами он повернулся и пошел вверх по тропе. Крамп и Мински поплелись следом, полные ненависти к нему и друг к другу.

Наконец они остановились, так как подошли к каньону. Человек остановился на краю и заглянул вниз. Глубина каньона составляла футов двадцать пять, и он занимал площадь примерно с полгектара. Вниз вела узкая тропа.

Крамп и Мински остановились рядом с ним. Едва Крамп глянул вниз, как из его груди вырвался дикий крик:

– Рудник! Золото! Золото! Смотрите!

Вместе с Мински они стремительно бросились вниз. Это действительно был таинственный рудник. Большие куски золота лежали кучами. Крамп упал на колени и принялся лихорадочно собирать самые большие самородки.

– Это мое! – орал он во все горло.

– Что вы собираетесь делать с ним? – спросил лже-Тарзан.

– Что делать? Я смогу вернуться в Англию! Я стану богачом!

Он сорвал с себя куртку и, сидя на земле, принялся складывать в нее золото. Мински был возбужден не меньше.

– А я куплю яхту и выпишу французского повара!

– И как далеко вы собираетесь унести все это? – снова спросил лже-Тарзан. – Вы и так еле на ногах стоите.

– Если бы у тебя была куртка, мы могли бы взять еще, – сказал Крамп. – Ничего, я сниму брюки, они выдержат много золота.