Поль Монтер - Близнецы из Лиможа

Пьер надменно вскинул голову и уже возле двери, обернувшись, произнёс:

– А ты, маленькая дрянь, займись работой. Чтобы к моему возвращению всё было прибрано. Не то получишь такую трёпку, что забудешь, как тебя звать.

Сюзанна не успела ничего ответить, как Марциал подмигнул и глумливо добавил:

– Не огорчайся, красотка, твой суженый слишком погорячился. Лучше умой рожу и пригладь пёрышки – у хозяина на тебя совсем другие планы.

Сюзанна сверкнула глазами, но вновь ничего не успела ответить – дубовая дверь за мужчинами захлопнулась, и в замке со скрипом повернулся ключ. Этот звук словно отрезвил девушку. Она медленно обвела взглядом разгромленную комнату, освещённую белёсым светом утра, что еле-еле проникал сквозь грязное окно. Ясно ощутила кислую вонь от пролитого дешёвого вина, сиротливо валявшуюся в углу шаль Клариссы. Только сейчас она осознала, что Сорока не лгал. Матери больше нет, и теперь её будущее скрыто мрачной завесой неизвестности, и жизнь явно не сулит ничего хорошего. Сьюзи охватила горечь одиночества, отчаяние маленькой девочки, что заблудилась в ночном лесу, и она, прижав к лицу шаль матери, зарыдала так горько, вздрагивая всем телом, что казалось, со слезами из неё по капле уходит жизнь.

Сорока спешил за своим спутником, болтая без умолку. Его так и распирала радость. Ну, каково? Наконец-то он займёт подобающее положение в мире отбросов. Он воображал, с каким подобострастием на него станут смотреть уличные девицы, трепеща от страха и желания угодить. Как он станет завсегдатаем логова хозяина на правах верного человека. Настроение его было лучше некуда – даже стычка с девчонкой не могла испортить ему столь значимый в его жалкой жизни день. Он вовсе не обратил внимания, что его провожатый идёт не к рынку, возле которого прежде обитал король отверженных, а к заброшенной части городской стены, пролом которой выходил к Вьене.

И, только оказавшись по ту сторону, он замолчал и удивлённо уставился на провожатого.

– Ну, стало быть, наш путь окончен, дружок, – спокойно произнёс Хряк и, резко обхватив Сороку за плечи, всадил в него нож. Пьер отшатнулся, несколько секунд он даже не мог понять, что произошло, но внезапно тело его пронзила резкая боль, слабость заставила упасть на колени. Он прижал руки к животу, чувствуя, как кровь буквально обжигает ему пальцы и, расширив глаза, вскинул взгляд на Марциала, едва шевеля губами, словно пытаясь задать ненужный вопрос.

– Эй, красавчик, помирай спокойно, – равнодушно протянул Хряк, неторопливо вытирая кинжал полой замызганной куртки. – Можешь не беспокоиться за свой промысел, он не останется без присмотру. Уж и не знаю, зачем я пустился в откровенности, видать, скуки ради – других собеседников тут нет. Так вот, славное ремесло Клариссы в надёжных руках. Ты такой дурак, Сорока. Совсем позабыл, что сестрица Тесака давно мечтала прибрать его к рукам. Как видишь, он не забывает родню и рад услужить сестричке.

По счастью для себя, Пьер уже не слышал этих слов. На его лице так и застыло искреннее удивление. Из пролома показалась сгорбленная фигура, укутанная в грубую накидку.

– О, как я погляжу, дельце уже состряпано. Отлично, не люблю долгой возни, – писклявым голоском произнёс подошедший.

– Ты же меня знаешь, Леон, я не откладываю поручения надолго, уж такой я исполнительный работник, – усмехнулся Марциал.

– Это точно. – Кивнул горбун, пристраиваясь половчее, чтобы подхватить покойника за ноги. – Гляди-ка, на рассвете мы упаковали мадам сводню, а к полудню провожаем её муженька. Славно, когда семья собирается вместе. Не хватает только малютки Сюзанны.

– Твоя правда, братец, – глумливо оскалился Хряк. – Хозяин решил, что за девчонку можно выручить недурные деньжата. А этот недоумок Сорока вовсе никому не нужен. Ладно, мне пора. Думаю, ты и один справишься. – Марциал сунул руки поглубже в карман и, зябко поведя плечами, быстро зашагал к пролому. Горбун оглянулся и, крякнув от усердия, потащил тело к кромке реки. Он деловито вытащил из-за пазухи моток верёвки и, подобрав увесистый камень, старательно привязал его к ногам покойного. Леон делал свою работу с таким равнодушным прилежанием, словно речь шла о простом ремесле. Наконец он столкнул тело в реку – раздался лёгкий треск ломающегося тонкого льда и всплеск воды. Мелкий колючий снег, что повалил с тяжёлого свинцового неба, мигом прикрыл пожухлую траву, грязные комья прибрежной земли и место расправы.