Татьяна Нефёдова - Лантерн. Русские сны и французские тайны тихой деревни

Ольга до сих пор не могла поверить в то, что он уехал. Вызвал такси, взял чемодан, поцеловал ее, как ни в чем не бывало, и вышел за дверь.

«Я все сделала своими руками, – с горечью думала она. – Сама предложила поехать во Францию, опять отпустила слоняться одного неизвестно где. Хотя… что-то подобное все равно случилось бы. Раз ему потребовалась такая свобода…»

В голову лезли ужасные мысли.

«А может, он поехал не один? Может, с другой?..»

Рациональный ум возражал: «Он же до последнего звал тебя с собой. Нет там никакой женщины».

Следом захлестывало негодование: «Он ни с кем не считается! Использует меня как прислугу! И до сына ему нет никакого дела!»

Затем во всей чудовищной безысходности вставал вопрос: «Что теперь делать?..»

И так по кругу, отнимая силы и убивая надежду: «А вдруг он сейчас не один?.. Эгоист!.. Что же мне делать?..»

Адская воронка затягивала Ольгу все сильнее.

В противоположность жене, Никита находился в прекрасном расположении духа. Пора было браться за дело.

А любое дело, как известно, должно начинаться с плана.

Дорожная сумка по-прежнему валялась у двери в кухню. Он достал из нее планшет и расположился за столом. Лист под названием «Помывочная» заполнили краны, сантехника и эскизы стен для расчета количества керамической плитки. Дважды пришлось ходить на второй этаж, чтобы сделать замеры в ванной. Спальни третьего этажа он решил пока не трогать. За неимением рулетки Никита пользовался правой рукой как циркулем – между кончиками большого пальца и мизинца было ровно двадцать сантиметров.

Этот факт он установил случайно много лет назад, когда с ближайшими соратниками обмывал в офисе агентства выигранный тендер. На третьей бутылке коньяка начался традиционный в таких случаях турнир по армрестлингу. Как обычно, всех победил двухметровый Паша, директор по работе с клиентами, которого со времен баскетбольной юности неоригинально звали Малышом. В его чудовищного размера пятерне терялась рука любого соперника.

Неизвестно, кому первому пришла в голову мысль снять мерки с малышовой ладони, но вслед за этим пьяного Пашу уложили на пол и измерили в мельчайших подробностях с ног до головы. Он, надо отметить, нисколько не возражал, а был даже польщен всеобщим вниманием к своему долговязому телу. Потом все принялись обмерять себя и друг друга. Коллеги Никиты были людьми довольно образованными, поэтому сверяли полученные данные с пропорциями витрувианского человека Леонардо да Винчи, пытались найти в результатах замеров новые соответствия золотому сечению и одновременно ржали до слез над замечаниями Малыша, которые носили преимущественно эротический характер. В угаре той ночи Никита, как и все, что-то измерял и подсчитывал, пил коньяк, смеялся и, как позже выяснилось, запомнил одно полезное число – двадцать сантиметров между мизинцем и большим пальцем правой руки.

Римский архитектор и ученый-энциклопедист Витрувий (Vitruvius) жил в I веке до нашей эры и в ту пору знаменитостью не был. Зато пятнадцать веков спустя, в эпоху Возрождения, его трактат «Десять книг об архитектуре» дал толчок для повторного открытия математических закономерностей в пропорциях человеческого тела.

Витрувианский человек – знаменитый рисунок Леонардо да Винчи. Он был создан в качестве иллюстрации к книге, посвященной работам Витрувия. Изображение фигуры обнаженного мужчины, вписанной в круг и квадрат, с различными положениями рук и ног, великий Леонардо сопроводил описанием канонических пропорций человеческого тела по Витрувию: к примеру, античный мыслитель утверждал, что рост человека равен размаху его рук и составляет длину четырех его локтей или двадцать четыре длины ладони. И так далее, всего семнадцать формул. Леонардо да Винчи развил идеи Витрувия и применил понятие золотого сечения к строению человека: «Если мы человеческую фигуру – самое совершенное творение Вселенной – перевяжем поясом и отмерим потом расстояние от пояса до ступней, то эта величина будет относиться к расстоянию от того же пояса до макушки, как весь рост человека относится к длине от пояса до ступней».

Существует мнение, что в среднем мужская фигура ближе к золотому сечению, чем женская, однако в реальности пропорции большинства человеческих тел, конечно же, не совпадают с математическим идеалом.

Закончив с ванной, на втором листе, в таблице под заголовком «Гостиная», Никита переписал всю мебель и интерьерные штучки, которые помнил из сна. К его радости, это оказалось несложно.