Дмитрий Дурнев - Оружие

Кто умер, когда? – промелькнуло в голове Валентина Сергеевича.

– Ли, я ничего не понимаю! Кто умер?

– Жена, дети – все!

Соломатин на некоторое время потерял дар речи. Зная привязанность Цына к семье, а особенно к младшему сыну, он мог представить, что сейчас испытывает Ли. Что же теперь делать? Навряд ли в таком состоянии с ним можно о чем-то договориться. Надо как-то попробовать расшевелить его, может быть, ему нужно выговориться? Может, после этого он придет в себя? Так думал Соломатин, всматриваясь в лицо Ли, похожее на восковую маску, не выражающее никаких чувств. Прежде чем попытаться завязать разговор, Валентин Сергеевич заказал виски. Официант принес шестигранный стакан, на четверть заполненный светло-коричневой жидкостью. Соломатин залпом выпил, абсолютно не почувствовав вкуса напитка, и, наконец, закурил. После пары затяжек он обратился к Цыну:

– Ли, прими мои соболезнования, я искренне сочувствую тебе.

В этом Соломатин не лгал. Он хорошо знал детей и жену Цына – симпатичную шведку. Когда-то по случаю всё семейство Ли гостило у Соломатина целых три недели. В свободное время Валентин Сергеевич сопровождал их в кафе, кинотеатры, зоопарк и даже успел в некоторой степени привязаться к шумным любознательным пацанам и их заботливой матери.

– Как это произошло? – спросил он.

Прежде чем ответить, Цын вынул сигару изо рта и залпом осушил свой бокал.

– Показательные испытания, – сказал он тихим надтреснутым голосом. – Зачем я поддался на уговоры, зачем позволил им прийти? Через день Майклу должно было исполниться шестнадцать, и он просил меня взять их на испытания нового самолета. Это было даже не испытание, а скорее показательное выступление перед высшими армейскими чинами. Я был против, но жена упросила сделать мальчикам приятное. Я так много рассказывал им, с каким трудом мои специалисты доводили до ума новую систему управления полетом. Машина могла летать сама, без пилота. Сама анализировала ситуацию, принимала решения, выполняла поставленную задачу без участия человека. Ты понимаешь, что это значит? Это было воплощение моей мечты!

Глаза Соломатина заблестели. Неужели им это удалось, подумал он. Это же такой прорыв! Тем временем Цын продолжал рассказывать:

– При очередном маневре произошел сбой… – Цын запнулся, судорога пробежала по его лицу и плечам, – самолет рухнул прямо на трибуну, просто взял и упал, как камень… Самонадеянный горделивый болван! Почему я не распорядился, чтобы в машине находился пилот? Можно было избежать катастрофы! Эта проклятая куча железа отняла у меня моих мальчиков!

Цын закрыл лицо ладонями и затих.

– А жена, что случилось с ней? – тихо спросил Валентин Сергеевич.

– Инфаркт. Врачи ничего не смогли сделать, – не отнимая ладоней от лица, ответил Ли.

– Почему ты сразу не сообщил мне? – спросил Соломатин, но тут же сообразил, что задал глупый вопрос. – Извини, понимаю… Тебе было не до того.

– Давай выпьем? – предложил Цын. – Теперь я только и делаю, что пытаюсь напиться при первой возможности, чтобы не думать… не вспоминать… И не говори мне, что время лечит, и прочую чушь!

Цын жестом подозвал официанта и заказал бутылку «Джек Дениэлс».

Разлив виски по бокалам, Ли встал. Соломатин последовал его примеру. Они выпили. Цын налил себе еще – до краёв, а Валентин Сергеевич отказался.

Пил Цын зажмурившись. Жадно. Большими глотками. Точно путник, наткнувшийся в знойной пустыне на источник живительной влаги.

– Знаешь, Валентин, а ведь я решил отойти от дел, – сказал он, утерев губы ладонью.

Эта фраза оказала на Соломатина эффект подобный удару обухом по голове.

– Ты в своем уме? А как же компания, бизнес? – оторопело спросил он. – Ведь всё это ты создавал с нуля своими руками! И теперь собрался бросить?

– Да, своими руками. Своими руками я создал то, что погубило мою семью! Своими руками я создавал то, что приносит теперь горе в тысячи семей. Легко не задумываться о гибели посторонних людей, пока через смерть близкого не поймешь, что значит человеческая жизнь! Ответь мне, Валентин, у скольких матерей сейчас разрывается сердце от известия о гибели сына?

– Но это же война, Ли! Не мы с тобой ее начали! Не мы заставляем людей стрелять друг в друга! Разве не так?

– Не заставляем, но подливаем масла в огонь! Мы с тобой предатели, Валентин. Мы предали свои страны, мы делаем деньги на смерти вместо того, чтобы попытаться остановить это безумие!