Людмила Лапина - Райская дева. Роман

– Ненавижу! – выдохнула девушка, распятая под насильником.

– Будь ты проклят! – и мучительный стон сорвался с ее губ, когда негодяй взял ее девственность. Она конвульсивно сжала ноги, но он приподнял ее бедра и еще глубже погрузился в ее тело. Поймав губами ее сладкие губы, он просунул язык меж ее зубов и задвигался в бешеном ритме. Он не разделся, медные пуговицы его мундира больно царапали нежную девичью кожу. Мир померк для Мелинды, она почти не чувствовала разрывающей ее внутренности боли его движений. Он быстро насытился ее телом и отпустил бедняжку. Она лежала неподвижно, потрясенная и измученная. Он обтер себя лоскутом, оторванным от платья Мелинды, застегнул бриджи, подхватил шкатулку, наклонился над своей жертвой и сорвал с ее шеи золотой крест. Она вздрогнула, возвращаясь к жизни.

Сержант-янки Джеффри Нили покинул обесчещенную им девушку. Он вышел, не оглядываясь, но навсегда запомнил бледное нежное лицо, перекошенное невыносимой болью, и серые глаза, превратившиеся в узкие щелки от ярости, обдававшие его холодным презрением. Он не сумел заставить ее бояться, как другие свои жертвы. В изнеженной утонченной соседке он пробудил только ненависть. «Пожалуй, я обошелся с ней сурово. Однако, какого черта! Если бы не война, эта надменная аристократка никогда бы не взглянула на меня. Не собираюсь же я жениться на ней?» – кривая усмешка перекосила его узкое ястребиное лицо. Он вошел в бальный зал и увидел свое отражение в одном из зеркал, расположенных по периметру роскошного помещения. Дикая ярость овладела им, зависть к соседской семье, владеющей этим богатым поместьем, и сожаление, что все кончилось так печально. До войны он, коммивояжер, продающий шелковые ткани и мануфактуру, работал в родных краях. Охота принесла ему первый капитал, потом он покупал ткани в Новом Орлеане и развозил их вверх и вниз по реке Миссисипи. Торговля его шла хорошо, иногда он даже получал приглашение показать товары дамам, своим соседкам. Мелинда тогда была слишком молода, он видел ее только один раз на той же аллее, где они встретились сегодня. Но тогда она была прелестным невинным ребенком в розовом муслиновом платье с крошечным зонтиком в руках, гулявшим в сопровождении гувернантки и двух нянь-квартеронок. Это видение потрясло его, и его сердце наполнилось неудержимой завистью и ненавистью к богатым почтенным людям, ведущим жизнь, в которой ему никогда не будет места. Война дала ему шанс отомстить. Он пошел служить в армию янки, а так как хорошо знал родные места, его произвели в сержанты и направили в распоряжение генерала Гранта, осаждающего Виксбург.

В порыве бешеной ярости Нили выхватил саблю и обрушил ее эфес на зеркало как на преграду, отделяющую его от прекрасной надменной соседки. Блестящие осколки посыпались на паркет розового дерева и золоченую мебель в сердце особняка. Нили вспорол белую шелковую обивку, наискось разрубил изогнутые ножки диванов и столики-консоли. Схватив обломок дерева, он запустил его в люстру и отпрыгнул от града хрустальных осколков, хлынувших вниз. Закончив крушить сердце особняка, он немного успокоился, вышел через главный подъезд и увидел своих солдат, грабящих богатый дом. Он холодно усмехнулся и отдал краткий приказ:

– Ребята, поджигай дом!

Янки восприняли приказ грубым хохотом, им уже случалось буйствовать в захваченных и разграбленных поместьях южан-плантаторов. Вспыхнули факелы, бледные в солнечном свете, и вскоре прекрасный белоснежный особняк запылал со всех сторон.

Мелинда потеряла сознание, когда обесчестивший ее янки корчился в последних судорогах удовлетворенного желания. Спасительная тьма застлала ее глаза, она не чувствовала, как он разомкнул грязные объятия, поднялся и оставил свою жертву. Забытье ее продолжалось не долго. Царапающая шею боль привела в чувство, Мелинда открыла глаза, и страшные воспоминания всплыли в ее мозгу – ненависть к врагу, полная беспомощность и боль, раздирающая все тело. Как ей жить после этого насилия? О, если бы она тут же смогла умереть от стыда. Она резко села, застонав от боли. Опустив глаза, она увидела белое разорванное платье в пятнах крови, и неудержимая рвота сотрясла ее опозоренное тело. Пережив, очень неприятные пять минут, девушка оперлась на дрожащие руки и встала на ноги. Чувствовала она себя ужасно. Хуже всего было то, что некому теперь отомстить за нее – дедушка и папа умерли, негры стали дерзкими и непокорными, забыв разом все хорошее, что для них делалось на плантации. И во всем виноват мистер Линкольн. Убить бы его! До этой ужасной войны Мелинда ни к кому не испытывала ненависти, но сейчас ярость и жажда мести переполняли ее. Если убить президента она не может, то хотя бы одного янки она отправит на тот свет. Ее серые глаза вспыхнули бешенством, она сорвала ключ, висевший на задней стене большого шкафа красного дерева, где за стеклянными дверцами хранилась большая коллекция оружия – начиная от мушкета прошлого века, дуэльных пистолетов, до спенсера для охоты на бизона и кольтов последних моделей. Здесь же были и патроны. Стиснув зубы от ярости, Мелинда выхватила из шкафа спенсер пятидесятого калибра и кольт сорок пятого. Перекинув через плечо солдатскую сумку с патронами времен мексиканской войны, она выскочила из спальни, не обращая внимания на свой растерзанный вид и кровь, испачкавшую ноги. Чистая нежная девочка исчезла, превратившись в разъяренную фурию. Она собиралась убить своего насильника, а так же столько янки, сколько сможет. Женщины семьи Лаумер мстят за свою поруганную честь, если не осталось мужчин, способных вступиться за них.