Валерия Майская - Шева, которая хотела летать

В школе папе и маме сразу сказали, что Шева – очень одаренная. Ее талант был в том, что во всей школе не было никого, кто кусался бы лучше. Шева перекусала даже выводок волчат из Белой Пещеры, даже угрюмых ежат-близнецов с зубами-иголками. Она кусала неожиданно, метко и так крепко, что никто не хотел лишний раз мериться с ней силами. Сама она радовалась этому недолго, потому что скоро узнала, что не хочет кусаться.

– Может, тебе нравится царапаться? – тревожилась мама Анфиса.

– Нет, не нравится.

– Или быстро бегать? Я видел, как ты недавно обогнала лисёнка Титу, – говорил папа Барсик, отвлекаясь от книги.

– Нет, нет, нет! Мама, папа, больше всего на свете я хочу… стать мухой!

Мама и папа удивленно переглянулись. Мама от неожиданности прикусила лапку.

– Кем ты хочешь стать?

Папа поднялся из кресла и взял маму за плечи.

– Мухой!

Шева вскинула передние лапки и принялась бегать туда-сюда по кухне, заполняя её писком:

– Мухой, мухой, мухой! Хочу быть мухой!

После этого дня мама с папой начали думать, что с ней что-то не так. Как котенок может летать?

– Тебе придется кусаться и царапаться, когда станешь взрослой. У тебя большое будущее, – любил говорить папа, когда укладывал ее спать.

Шева будто не слышала и с нетерпением ждала своего совершеннолетия. Она была уверена, что именно в этот день у нее вырастут крылья, ведь в это же время они появляются у бабочек. Перед сном Шева любила размышлять о том, какие крылья у нее будут: нежно-белые, похожие на два больших лепестка розы? Или длинные и синие, как у стрекозы? Нет, наверное, они будут как у бабочки-адмирала – желтые, с темными прожилками! Скорее бы дожить до чудесного дня и увидеть.

Мама и папа ложились спать. Мама еще причесывалась у зеркала и говорила папе:

– До совершеннолетия она еще несколько раз передумает. Так происходит со всеми. Я не говорила, что хотела шкурку как у тигра?

– Да кто же внушил все это? Представь, как она расстроится на следующий день рождения!

– Шева еще до школы любила сидеть на окне и наблюдать за светлячками.

– Я знаю. Мы вместе их собирали по ночам.

– То по ночам. А как-то днем она увидела муху, она мне рассказала.

– Чем муха лучше светлячка?

В спальню вбежала Шева и запищала:

– Как чем? Она же летает днем и всех видит, она такая быстрая, так высоко поднимается к кроне дуба!

Папа встал с кровати и ловко подхватил ее на лапы.

– Кто это тут еще не спит и подслушивает чужие разговоры?

– Папа, мне просто страшно. Пускай мама почитает мне сказку.

– Какую сказку ты хочешь? Ох, кажется, я уже знаю!

Мама с папой донесли Шеву до комнаты. Папа положил ее в кроватку и чмокнул в пушистый лоб, а затем оставил их с мамой вдвоем.

Анфиса раскрыла книжку с картинками, на обложке которой красовался майский жук.

Засыпая, Шева прошептала:

– А вот бы учиться в другой школе летать… А не кусать ежей…

– Спи, маленькая мушка.

Мама выключила ночник и подоткнула ее одеяло. Тепло окутало Шеву, как пеленки младенца, и она провалилась в счастливый сон без сновидений.

Утром Шеву разбудили рано – надо было собираться в школу.

Мама одела Шеву в ее любимый костюм – пышную темно-синюю юбку в цветочек и такой же жилет.

– Зубки почищены?

– Почищены, – пробурчала она.

– Что это у нас нет настроения?

– Я не хочу ходить в школу.

– Ох, это я знаю, – мама сунула ей в лапу теплую коробку.

Шева открыла ее. Внутри был рис и мясные тефтели.

– Постарайся с кем-нибудь познакомиться. Тиф и Жав такие хорошие мальчишки.

– Они же волки, ма!

– Все равно ты у нас покусаешь любого волка, тебе их нечего бояться.

Шева любила тефтели.

Идти до школы было всего ничего. С тополя летели рыжие листья и хрустели под лапками, опадая на сырую от ночного дождя землю.. Погода была такой хорошей, что было особенно жаль портить себе настроение школой. Было из-за чего.

В школе Шеву считали угрюмой, ведь у нее всегда была рассерженная мордочка. Поэтому у нее совсем не было друзей. Никто не знал, что на самом деле она была другой – просто в школе слишком неуютно среди незнакомцев и припадочного звонка с перемены на урок. Котенка это расстраивало только на уроках, а дома о своем одиночестве она сразу забывала – там были мама с папой, книги, светлячки и мечта.

У Шевы была мечта, но мечте нравилось, чтобы думали ее только дома. Там Шеве казалось возможным что угодно – так высоко находилась ее комната и так напоминала своей синевой ванна вечернее небо над лесом.