Михаил Родионов - Кольцо Баюма. Безликие. Книга 4

– Сделаем… не волнуйся… вот и волнуюсь, а то, как в прошлый раз вы сделали, так весь вокзал на ноги подняли – пришлось ментам половину навара с делюги отдать… мне такие работники не нужны… еще раз проколетесь, выгоню и других возьму с подмосковья – они уже давно просятся ко мне…

– В прошлый раз кейс же был, поэтому и трудности вышли, а сейчас-то лопатник, с ним проблем не будет, все норм сделаем…

– Ладно, вечером, ближе к восьми, зайдете все ко мне, и новенького с собой возьмите, ему бабло тоже не помешает на первых порах.

Подростки вышли из вагончика на улицу и сразу же стали посильнее укутываться от сырого промозглого ветра.

– А почему ее Чиной зовут?

– А ты видел, что она вылитая китайка?

– Китаянка, наверное…

– А, какая разница, нехай китаянка…

– Видел…

– Ну, вот, а Чина переводится как Китай. Ее так и прозвали тут.

– А сколько ей лет?

– Не знай… Лет десять или пятнадцать, кто ее знает. Она про себя не рассказывает ничего, да никто и не спрашивает. Зато у нее всегда есть инфа про богатеньких лохов, которые на вокзале появляются. Так что, если с ней будешь работать, без бабла сидеть не придется и забижать никто не будет. Ладно, хватит болтать – иди работай, вечером ближе к восьми мы за тобой зайдем, тогда и место проплатишь сразу, а если повезет, то сможешь на несколько дней вперед проплатить. Мы тут недалеко от тебя будем, так что, если какие проблемы, просто рукой махни нам, мы тут сразу все разрулим…

– Я понял, если что, то махну…

Через пару часов работы новые друзья принесли ему пакет с бутербродами из Макдоналдса и пару бутылок с колой. Жизнь потихоньку стала налаживаться. Холодный ветер уже не казался таким пронизывающим, а работодатели решали все проблемы с молниеносной скоростью.

Какой-то толстый мужик остановился возле голосящего ребенка и какое-то время слушал, как малец поет. «Ну, сейчас точно отвалит денег», – пронеслось у певца в голове, но в самый неожиданный момент мужик вдруг схватил его за ухо и принялся орать на всю площадь: «Полиция, полиция, куда смотрит полиция? Здесь беспризорник попрошайничает. Кто-нибудь вызовите полицию…» Певец перепугался не на шутку и от страха даже не смог ничего пролепетать в свою защиту, и, судя по всему, дальнейшая его судьба должна была уже решаться в отделении полиции. Но его новые друзья уже были рядом. Вокруг этого действа постепенно стали собираться зеваки, и толпа стала увеличиваться на глазах. Но к толстому мужику с ребенком уже пробирались полицейские. Они грозно отодвинули всех от главных действующих лиц и, повернувшись к Лешему, один из них спросил:

– Этот?

– Да, товарищ полицейский. Этот мужик привязался к нам. Мы спортсмены, приехали в Москву на международные соревнования, а этот мужик подошел к нам и стал предлагать деньги, чтобы мы поехали с ним к нему на съемную квартиру. Мы отказывались, а он тогда схватил нашего друга и стал угрожать, что если тот не поедет, то он скажет, что мы здесь деньги клянчим у людей…

– Разберемся… Гражданин, предъявите ваши документы… Так, так, хорошо… Что же вы, мужчина, только прибыли в Москву, столицу, так сказать, нашей Родины и сразу же решили развлечься? Вы что же это думаете, что здесь совсем уже порядка нет? Вам придется пройти с нами… А я сказал, что вы пройдете со мной…

Мужик отпустил ребенка и громко произнес, с надеждой поглядывая на окружавшую их толпу:

– Я ничего не нарушил и поэтому никуда с вами не пойду…

– Не пойдешь, значит… ну, ну…

Один из полицейских ударом дубинки по ногам, уложил толстяка на брусчатку и, быстро надев на него наручники, волоком потащил в отделение. Второй полицейский в течение нескольких минут успокоил толпу, и все разошлись по своим делам. Через десять минут певец уже стоял на своем рабочем месте, полицейские получили по сто долларов за хлопоты, а мужик остался без своих отпускных денег с одним билетом на руках в обратную сторону. За беспокойство певец получил десять тысяч, новые друзья – по пятнадцать, а остальную половину себе забрала Чина. Колесо московской жизни закрутилось со своей обычной скоростью…

– Слышь, Маугли, тебе сколько раз говорить нужно, чтобы ты близко не подходил к операционной? Какого хрена ты там трешься всегда?

– Я полы мыл и отходы после операции убирал…

– А медсестра говорит, что ты инструмент смотрел и трогал их своими погаными руками… Тебе что, уже не нужна эта работа? Помнишь, обезьяна, как ты меня упрашивал, буквально умолял, чтобы я тебя взял на работу медбратом?