Василий Баранов - Первенец дьявола

– Маловероятно. У большинства живущих полная семья, есть отец и мать. Так Он повелел. У ангелов лишь Отец. У моего сына будет мать, правда мужчина. И он станет его воспитывать. Ангелов никто не воспитывал, не помогал набираться опыта. Им была дарована, представь, не обретенная своим опытом, своей жизнью, а дарована любовь к Отцу. Мать – мужчина, это уже против воли Его. Путь не просто прерван. Он искажен. Не Слово стало источником сущего, моего дитя, а Желание мое иметь ребенка. Слово чисто, Желание – источник греха.

– Мой Лорд не смирился. Это очередной бунт против Него. И мир людей, их души станут твоими.

Амирам уютно устроился в кресле. Повелитель позволял своему секретарю вести себя раскованно в присутствии хозяина. Большинство высших демонов не проявляли показного смирения перед владыкой ада.

– Не обязательно.

– Так чего ты хочешь? Денница, ответь.

– Признания. Любой сын мечтает, пусть отец гордится мной. Не отрекается, не изгоняет из сердца. Сын не хуже отца.

– Не в твоем случае. Бунтарь. Воплощение Греха. – Амирам встал, подошел к шкафу. Достал бутылку виски и бокалы. – Выпьешь?

– Выпьем. После ступай, Амирам. Храни тайну нашего разговора. Мне не нужны небесные чертоги. Свои души люди сами принесут мне в дар. Они знают, бойся своих желаний. Желания и хорошие намерения приведут их в мое царство.

Палата в этом доме умалишенных выводила меня из себя. Во дворе, где я совершал прогулки, была возможность для побега. Но не для меня. Мне не забраться на стену. Высокая. В фильмах все значительно проще. Подпрыгнул, уцепился за край стены, подтянулся и забросил свое тело на вершину этого каменного препятствия. Оттолкнулся. Полет. В прыжке приземляешься на землю. Бежишь, пересекаешь улицы под скрип автомобильных колес. Здорово. В фильмах. В жизни иначе. Особенно в моей. Но огонь борьбы не угас в моей душе. В палате я облюбовал тяжелую, но удобную, чтобы захватить ее рукой, вазу. Шарахнуть по рогам или козлиной башке. Рогоносец падает. Кругом суета. Малый, но все же шанс для побега.

Я пообедал. Посуду унесли из палаты. Вошел врач, которого я увидел первым в день моего пробуждения.

– К вам посетитель, мистер О`Хара. Позволите ему войти? – Вон как выгнулся дугой. Знатный посетитель этого дома сумасшедших.

Как будто здесь от меня это зависело. Кивнул головой. Близится мой час. Вспыхни в груди надежда освобождения.

Он вошел. Странно, не принес с собой запах серы или тления. Ничего адского. Даже адского огня во взгляде. Обычный парень. Молодой. Нет морщин на лице, что откладывают века существования. Рога и крылья? Спрятал? В руках цветы. Веник приличного размера. Большая упаковка, откуда доносилась вонь апельсин.

– Здравствуй, Герард. Как чувствуешь себя? Как наш ребенок? – Прямо заботливый папочка. В гробу я его видел, а не в своей постели. Клянусь, впервые вижу этого извращенца.

На лице моем улыбка. Подманить его к тумбе, да ударить по рогам. Где у него рога, пусть будет его заботой. А вот по черепу шибану.

– Герард, любимый – Это он издевается надо мной. – Не стоит думать о вазе. Ее приклеили, пока ты выходил. – Хоть не сказал, посрать. Было дело. Не в себе держать. Вот сволочь.

Сказать, что он мне не был симпатичен, совру. Хорош собой. Но врезать в челюсть, и лиловый синяк украсит эту рожу. И эту прелестную ямочку на скулах. Размахнулся и врезал.

Ухмылка на роже.

– Принимаю твой упрек. Мы так давно не оставались вместе. Не согревала близость наших тел. —Урод О чем он говорит.

– Я никогда, – пытаюсь совладать с собой, – не спал с вами.

– Ты прав. Со мною ты не спал. Иль спал, но я был рядом. Тайком проник в тебя. Зачал и удалился.

– Ты демон!

– Наконец, признал. Ты не нужен мне. Родишь, и на этом все. – Вот его виды на меня. Уже хорошо.

– Ты отпустишь меня? – Только черта я тебе рожу.

– Разумеется. Ты просто умрешь. Хороший исход. Даже без мучений. – Это что поправка к первоначальному?

– Я не согласен. – Соглашаться на подобное не хотелось.

А за окном бушует лето. Лучи солнца запрыгивают в палату через открытое окно, а с ними, как дыхание жизни, влетает мотылёк.

– А тебя спросили? Подумал, воспитательница для ребенка будет. Вакансия свободна. Год, полтора. А после …. Я закажу хороший гроб.

– Щедры вы, ваша милость. Башку бы я тебе отрезал. Маникюрными ножницами. – Это я от злости. У такого хлюпика, как я, это не получится. И эта рогатая скотина понимает.

– А поужинать в ресторане, не хочешь. Бежать не получится.