Миша Димишин - Последнее желание

– Валер, зря ты их раздразнил. Вдруг они начнут тебе мстить. Второй парень, что за ними приехал, мою машину на телефон сфотографировал. И разговаривали они так, чтобы я не слышала.

– Это навряд ли. Хотя плохо, что они номер твоей машины записали. Очень бы не хотел впутать тебя в эту историю. Надо было гаишников вызвать. Теперь черти-что можно рассказывать. Мы-то уехали.

Тома хотела что-то сказать, но раздался короткий звонок в дверь.

– А вот и они. Часа не прошло, – Валера решил, что приехали из полиции, и пошел встретить гаишников в прихожей.

Двери в дом он не запер, полицейские могли и сами войти, но раздался второй звонок, такой же робкий и непродолжительный, как и первый. Так полицейские не поступают. Они сразу пробуют, не заперта ли дверь и заходят без приглашения.

Вэл открыл дверь. На пороге стояли водитель Саша и Вика. Вид у них был растерянный. Они извинились и несмело попросили разрешения войти. Бывший мореман, хотя и с неохотой, пригласил их пройти в салон. Когда они вошли, Тома встала.

– Извините, – начала Вика, – У нас есть к вам предложение. Ну, или просьба, – замялась она, – Не знаю, как правильно сказать.

– А как ваш папа? С ним все в порядке? – спросила медлившую Вику Тамара.

– Герман Петрович мне не папа. Он мой муж, – губы у Вики задрожали, и она присела на край дивана, – Он умер.

– Умер?! – ахнула Тома.

– Да… Сердце, – мрачно пробормотал водитель Саша, – Будет лучше, если об аварии никто знать не будет. Вам эти разборки тоже не нужны.

– Я не знаю, что будет лучше, – пожал плечами Вэл, – Человек умер.

Саша начал объяснять, что у Германа Петровича было больное сердце, и авария здесь не при чем, но Вика остановила его. Она немного успокоилась. Глядя в пол, она беззвучно сказала:

– Саш, не надо об этом. Извинись, за свою дурацкую выходку на стоянке перед рестораном. Все из-за этого вышло.

Девушка подняла глаза и впервые прямо посмотрела на Вэла. Несколько секунд она пристально его разглядывала, странно изменилась в лице, и, растягивая слова, медленно спросила:

– Вас как зовут?..

– Валерий Михайлович, – сухо представился Вэл, – Мне извинения не требуются. Инициативу по этому происшествию я проявлять не буду. Не знаю, что вами движет. Пока пусть все остается, как есть.

Он произнес все коротко и четко, как и привык на своей прошлой морской работе.

– Валер, а как быть с тем, что они мою машину фотографировали? Тот парень. Он за вами на джипе приезжал, – переадресовала вопрос водителю Саше Тамара.

– Об этом не беспокойтесь. Это брат Вики. Он охранник Германа Петровича и на всякий случай сделал фото. Для шефа… А теперь сами понимаете…

Снова, хотя и косвенно, водитель озвучил, что в результате ДТП погиб человек. Обсуждать это никто не хотел, и все промолчали. Саша понял, что вопрос, с которым они пришли, решен положительно. Он виновато потупился и по-свойски произнес:

– Ну, так мы договорились?

Этот вопрос, но скорее утверждение, также оставили без ответа. Стало понятно, что больше говорить не о чем. Водитель приобнял Вику за плечи. Она встала и снова пристально посмотрела на Вэла. От ее взгляда бывшему моряку стало неловко, и он поспешно проводил незваных гостей к выходу.

– Такая жизнь, – развел он руками, вернувшись в салон к Тамаре.

Этим простым выражением Вэл хотел сказать ей, что происшествие на дороге от них не зависело и они ни в чем не виноваты. Он открыл холодильник, вынул мороженое в вафельных стаканчиках и поместил их в высокие стаканы.

– Тебе налить еще чай или все-таки кофе? С мороженным кофе, по-моему, лучше. Он вкус шоколада подчеркивает, – Вэл галантно поставил стаканы с мороженным на столик.

– Пожалуй, кофе, – отвлеченно проронила Тамара, размышляя о чем-то своем, и, чуть помедлив, спросила:

– Валер, ты всегда такой, или это ты мне демонстрируешь свое спокойствие? Я сейчас ни о кофе, ни о мороженном думать не могу. А ты запросто…

– Совсем не запросто. Просто я привык думать одновременно о нескольких вещах. А когда случается что-то плохое, надо подключать мысли и о хорошем. А еще.., – сделал ударение Вэл, – мне эту девушку жаль лишь наполовину. Отчасти.

– Почему наполовину?

– Потому, Томочка, что она теперь богатая вдова. Чего она и желала. Или ты думаешь, она из большой и страстной любви вышла замуж за мужчину, который ей в отцы годится?

– Это неизвестно, – не согласилась Тома, – Ты видел, в каком подавленном она состоянии?

– Видел. Но ты плохо разбираешься в людях. Сначала, после аварии, у нее наступил шок. От испуга. А потом, когда она увидела, что ее муж без сознания, она не к нему бросилась, чтобы помочь. Она меня начала колотить, будто я у нее любимую игрушку отнял.