Игорь Голубев - Грань добра. Сборник рассказов

Шум боя переместился внутрь замка. Ворота на той стороне каменного мешка открыли изнутри княжеские дружинники.

– Все, пора и нам, – Ставр поудобней перехватил булаву, тут потайной ход имеется, что в хранилища ведет. Туда нам пробиваться велено.

Навстречу богатырям вышли четверо рыцарей. В железо одетые, на головах шлемы с забралами, морду песью напоминающие. Ну, чисто псы злые железные. Ставр вышел на них первый. Окованная железом булава приняла удар рыцарского меча, не поцарапалась. Василий недаром бою с нечистью ученый, прыгнул вперед, кувырком под ноги крайнему рыцарю и ударом снизу вверх раскроил незащищенный пах.

Снова кувырок вбок, пропустил мимо себя падающее тело и ударом топора разрубил, как полено, ногу ближнего рыцаря. Третий рыцарь уже занес меч над головой для удара. Подставить успелось топор на вытянутых руках вверх. Мощный удар двуручным мечом разрубил топорище, ошеломил, скользнув по островерхому шлему, и ушел уже слабый в кожаный наплечник. Сквозь замутившееся сознание Василий увидел повторный замах меча.

…

– Чай не спать тута собрались, – Ставр шутливо подал руку и помог подняться. Рыцарь с двуручным мечом лежал на земле лицом вниз. Песий шлем был сзади вмят в голову мощным ударом булавы, как старый походный котелок.

…

– Только не убивай, не убивай, – барон на коленях отползал от князя, – возьми все золото, возьми жену да дочерей в рабыни, не убивай только.

Трясущаяся губа, слезы и сопли из жирного носа вызывали чувство брезгливости. Князь с дружинниками стоял в главной зале замка. Барон на коленях отползал к стене, покрытой ковром. В углу на коленях, опустив головы, стояли полтора десятка захваченных псов-рыцарей. В разбитые окна ветер заносил запах и веселый треск разгорающегося пожара.

– Да не ползи ты ужо, – усмехнулся князь Александр Ярославич, – знаем, где сокровищница то твоя.

В этот момент дверь, скрытая под ковром на стене, растворилась и Ставр с Василием, да с дружинниками, вывели всю семью барона. Позади них мелькнули груды награбленного бароном золота.

– Не убивааай, все возьми, земли, золото, женщин – взвился вой под своды старинного замка.

– Зачем мне земли твои? На Руси и своих земель хватает. Еще тучнее и богаче. Зачем мне женщины твои, коли свои на Руси лучше. Богатырей рожают. Золото да припасы заберем, потому как не твои они, а русские. Крестьянам отдам, чтоб хозяйство, тобой порушенное возрождали.

Князь достал меч и ткнул в сторону псов-рыцарей.

– Этих вот насильников да убийц жалеть не стану. Повинны смерти! Но и убивать их честным оружием не хочу, оружие боевое марать не буду – князь повернулся к своим дружинникам – вывезете этих псов на середку Гдовского (старорусское название Чудского прим. автора) озера, да утопите, как щенков. Без прощения и покаяния.

Князь под вопли уводимых псов-рыцарей подошел к барону. Тот, в собачьей позе, с ужасом в глазах смотрел с пола на князя.

– Запомни, немчик, русским не надо соседских богатств. Русь велика. И весь русский народ испокон веков живет справедливостью. Пока жива в сердце русича справедливость, сколько ты не нападай, да не терзай Русь, сколько не клевещи – Русь встанет из пепла, из грязи. Очистится, как птица Феникс, и пойдет далее своим честным и прямым путем. И никто ничего с этим поделать не сможет. Никогда. Потому что мы и сам с этим ничего поделать не можем многие века. И не хотим.

-Не ехал бы ты, богатырь, неспокойно больно на лугах, да полях, – седой старик обернулся на иконы и широко перекрестился, – русальная седмица наступает. В седмицу эту русалки из воды выходят, да любого мужчину, будь то старик али юнец безусый, в себя влюбляют. И в воду утаскивают. Так и губят. Никто устоять от чар этих не может.

– Слово я дал, – Василий, богатырь муромский опоясался мечом, – потому и идти должен. А тебя, старче, благодарю за доброту твою, прощай, коли что не так.

– Погоди, ужо – старик потянулся за холщовым мешочком, – вот, полынь возьми, от русалок, говорят, защищает.

…

– Сказали мне, что тебе, князь, заступник в деле важном нужен, – Василий стоял в горнице служилого князя Андрея, осматриваясь по сторонам. (Служилыми князьями (вотчинниками или подручниками) на Руси называли князей, которые вынуждены были служить у более владетельных князей, что бы сохранить свои земли – вотчину. Прим. автора). В княжьей горнице творилось запустение. Пыль да паутина по углам, будто и не жилой терем, а лачуга заброшенная.