Валерий Мармышев - Лепесток

Тренер все продолжал говорить, пока, пройдя через весь лагерь, они не оказались у ворот, за которыми уже урчал двигателем автомобиль. Тренер остановился и крепко обнял Мэттью. Тот стоял, погруженный в искренние, любящие объятия, в руках чувствовалась тяжесть сумки, а взгляд его был устремлен на одинокий темный силуэт под раскидистым деревом у столовой.

Он хлопнул дверью и, немного сдвинув на сиденье свою сумку, посмотрел вперед. Водитель внимательно осмотрел парня через зеркало заднего вида, а затем глянул на пассажирское сиденье.

– Можем ехать, – размеренно произнес мистер Гордон.

Водитель толкнул рычаг передачи и, взревев двигателем, машина понеслась по дороге сквозь нависшую ночь, легонько покачиваясь на кочках. Мэттью сидел, вжавшись в сиденье, и тревожно глядел в окно на выныривающие из темноты стволы деревьев, застигнутых в странных позах светом фар. Ему бы сейчас засыпать мистера Гордона вопросами: куда он едет, почему, для чего, как долго и прочими, но он все никак не мог поверить, что вообще едет. Перед глазами всё ещё мелькал силуэт под деревом, печальные глаза друзей, привычная комната с кроватями, круглым столом посередине и натянутой бельевой веревкой с досыхающей майкой и штанами Сэмюэля.

– Всё как-то неправильно. Всё как-то не так, – думалось Мэттью. – Может быть я вообще сплю? – он пробежался взглядом по приглушенно освещенному фарами салону автомобиля, по силуэтам сидящих впереди людей. – Да, должно быть я придремал, пока ждал часа встречи с Кэтрин. Надо немного напрячься, и я проснусь.

Мэттью зажмурил глаза и попытался выйти из сна. Из-за закрытых глаз он не увидел большой кочки на дороге и, подскочив на сиденье, больно ударился головой о стекло.

– Что за ребячество, – подумал он, потирая ушибленное место. – Соберись, наконец, и будь мужественнее.

Спустя час быстрой езды и сильной тряски они подъехали к одиноко стоявшему посередине поля пункту проверки документов. Водитель и мистер Гордон молча достали бумаги, и после быстрой проверки они снова двинулись в путь, оставив позади бело-красный шлагбаум и оранжевый всполох сигареты военнослужащего. Дорога стала гораздо ровнее и прямее, лишь сильно громыхали швы авиационных плит под колесами автомобиля, но вскоре этот гул поглотил звук набирающих мощность вертолетных двигателей и шелест лопастей. Автомобиль остановился на огромной подсвеченной площадке, и мистер Гордон, хлопнув дверью и подбежав к вертолету, скрылся в глубине его фюзеляжа. Водитель помог Мэттью выйти из автомобиля, схватил его сумку и, легонько подталкивая парня ладонью в спину, повел к грохочущему аппарату.

После длинного перелета они вновь перебрались в салон очередного автомобиля, и Мэттью, утомленный шумом и тряской вертолета, на мгновение забылся сном.

– Мы приехали, – сказал мистер Гордон, осторожно коснувшись плеча Мэттью.

Парень вылез из автомобиля и, покачиваясь от усталости, покорно проследовал за мистером Гордоном. Они прошли по длинным гулким коридорам с приглушенным светом, поднялись по нескольким унылым потрепанным лестницам и, наконец, остановились у двери. Мистер Гордон распахнул дверь и, пропустив парня внутрь, зашел следом. Щёлкнул выключатель, и комната озарилась светом единственной лампочки, замершей под потолком. Напротив двери, подсвечиваемое предрассветной серостью, располагалось окно. Справа от окна, вжавшись в угол, стояла кровать, слева стол. У двери, прибитая плашкой к стене, была вешалка с рядом крючков, некоторые из которых были погнуты. Оставшуюся часть стены занимал шкаф и умывальник.

– Боюсь в шкафу лежат вещи тебе не по размеру, так что ложись пока в своих, а завтра с утра мы все подберем, – сказал мистер Гордон и, устало вздохнув, добавил, – пойду договорюсь с поваром насчет завтрака, перенесем его на десять часов, так что подъем в девять тридцать. Спокойной ночи.

Он вышел, плавно прикрыв за собой дверь, и в коридоре раздались его неторопливые, удаляющиеся прочь гулкие шаги. Мэттью сбросил с плеча сумку на пол и подошел к кровати. Он повалился на неё, и сверху его придавило невыносимое тоскливое чувство растерянности, беспомощности и одиночества. Он поджал ноги к груди и, накрыв себя краем одеяла, задумчиво уставился в потертую ручку выдвижного ящика.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.