Григорий Володин - Синий луч

— У меня сегодня срочная работа, — извинилась Галина Аркадьевна. — Надо бы спросить Сашу, может, он сходил бы с вами?

— А где он?

Из-за реки донесся гулкий ружейный выстрел. Галина Аркадьевна испуганно вздрогнула и, растерянно улыбаясь, сказала:

— Это они. Уже где-то достали ружье.

— Вы не боитесь… — Горчаков замялся, потом с ноткой сочувствия в голосе закончил, — не боитесь за такое вольное поведение сына?

Галина Аркадьевна, помолчав, ответила:

— Пока нет.

Горчаков вышел. Галина Аркадьевна, быстро переодевшись, подошла к зеркалу. Вот и старость подходит. Не годы бороздят лицо морщинами, тушат блеск в глазах, а горе. За последние две недели особенно осунулась, и много-много мелких морщинок переплелись у глаз, а промеж черных бровей, словно кто рассек переносицу, тяжелым шрамом легла глубокая складка. Борис, Борис! Сколько теплой ласки берегла для тебя твоя Галинка! Ничему не верила.

Галина Аркадьевна взяла вязаную «авоську», — после работы надо получить по карточкам хлеб, — и с грустными думами вышла из дома.

Со скамейки у крыльца резко поднялся Горчаков. Женщина вздрогнула.

— Вы меня напугали. Я думала — вы ушли.

— Простите, пожалуйста. Конечно, это не хорошо с моей стороны, но, Галина Аркадьевна, поймите, здесь я один, мне хотелось бы посоветоваться. У вас есть лодка. Продайте мне ее или дайте на месяц. Мне надо отдохнуть… Я так люблю природу.

— Видите ли, Георгий Игнатьевич, — впервые обращаясь к нему по имени отчеству, сказала Галина Аркадьевна, — лодка не моя. Сделали ее сами ребята. Поговорите с ними, может, они вам уступят ее?

— Без вас у меня ничего не получится, — улыбнулся Горчаков. — Сам был таким, о путешествиях мечтал… Где их найти? Попробую.

— Переправьтесь на ту сторону, — Галина Аркадьевна указала за реку. — Но в лесу вы вряд ли их найдете. Лучше посидите на берегу, подождите… Извините, мне пора.

Галина Аркадьевна пошла на улицу, а Горчаков не спеша зашагал к берегу, ощупывая взглядом все, что было во дворе. У реки он отыскал камень, подкатил его к воде и сел. Выловив из Донца гибкий ивовый прутик, сперва легонько, потом сильнее и сильнее принялся хлестать им по песку, словно давая выход своей ярости.

Он был взбешен. Две недели, проведенные им в Крутых Горах, ничего не прибавили к его данным. Из записной книжки Тропинина он знал о месте, где осталась лодка геолога, но самому отправиться на поиски ее было опасно: его поведение может показаться подозрительным. Да и есть ли там что-либо, указывающее, где искать «санит»?.. Все эти дни он заходил в пивные, ресторан, столовые — прислушивался к разговорам и не мог уловить ни одной нити, по которой он бы добрался до «санита». Он попытался заговорить с крутогоровскими сталеварами. После первого вопроса — можно ли поступить к ним на завод — рабочие внимательно оглядели его и посоветовали обратиться в отдел кадров. Неужели придется поступать на завод? Документы у него вне подозрений, но срок?.. А что, если уговорить Сашу поехать искать вещи отца? Тогда…

Саша и Коля, возбужденные успешным испытанием ружья, — оно било далеко, кучно и пробивало толстую доску, — шумно уселись в лодку. Коля налег на весла. Саша, гордо откинув голову, правил, видя себя уже не около Крутых Гор, а недалеко от Семигорья, где были завалены вещи отца. Вдруг он заметил Горчакова.

— Опять этот… Жора, — недовольно проговорил он. — И чего он повадился к нам?

Коля обернулся, посмотрел на Горчакова и спросил Сашу:

— А чего ты так на него? Если бы не он, мы бы ничего не знали о… ну, ты понимаешь, о чем?

— Отдохнуть ему надо после войны, — передразнил Саша. — Все работают, а он по пивным лазит.

— А помнишь, когда еще Кротин вернулся, а до сих пор не работает.

— Мама говорила, что он и до войны на базаре пропадал — спекулировал.

Коля опять обернулся, чтобы посмотреть, что делает Горчаков, усмехнулся:

— Он купаться пришел, а ты говоришь — ничего не делает, — Коля внимательно посмотрел на помрачневшего товарища. Вдруг, бросив весла, он пересел на корму и, заглянув в глаза Саши, взволнованно прошептал: — А что, если он… если он… твоей маме нравится?

— Что?! — Саша приподнялся. — Как ты смеешь так говорить?

— Саша… Саша… — заторопился Коля, — ну может же быть такое!?

— Ты не знаешь моей мамы, — с горькой обидой проговорил Саша и отвернулся. У него мелькнула мысль: «А что, если это правда?» И он тотчас в душе поклялся: «Уйду».

— Не обижайся, — виновато промолвил Коля. — Это я только подумал. Я не верю. Хочешь, клятву дам? Нашу! — Он приподнялся, выпрямился. — Я, член организации имени лейтенанта Смирнова, вызвавшего огонь на себя, и имени геолога Тропинина, отказавшегося работать на фашистов, клянусь!..