Дарья Ратникова - Я ненавижу тебя, или Замуж за чудовище

– А зачем тебе эта отсрочка на год, что она изменит, Клариссия? Мы ведь взрослые люди, – я уловила в его глазах и голосе усталость. Странно. Она никак не вяжется с его обычным обликом ловеласа.

– Ну, за год многое может случиться, – я пожала плечами, потом отвернулась, – например я могу выкупить имение у тебя и подписать дарственную на мать. А там, глядишь, и получится разорвать помолвку.

– Не забывай, Клэр, разорвать помолвку можно только доказав неверность будущего супруга.

– О, я думаю, с этим-то у меня проблем не будет, – сказала я насмешливо, а в груди почему-то всё сжалось. Никогда не забуду, как он обнимался с Бетси, соседской дочерью, в нашем саду. Ненавижу!

– Ты, правда, меня так ненавидишь? – Вместо ответа спросил он.

– А ты, правда, думаешь, что такую важную шишку все обязаны любить и преклоняться?

Я отвернулась от Армаля, показывая, что разговор окончен. Но он почему-то не уходил, стоял за моей спиной. Я кожей ощущала его взгляд.

– Хорошо, Клариссия, мы подпишем договор об участии обоих в помолвочном круге. Ровно год. Если через год ты добровольно не согласишься стать моей женой, я подарю имение вашему роду, прощу долг Льюиту и отпущу тебя на все четыре стороны, – я не удержалась и подняла на него глаза, так меня удивил этот разговор. Конечно, поймав мой взгляд, его губы растянулись в мерзкой противной ухмылке. Это сразу придало мне сил. На что он надеется?

– Никогда! Я никогда добровольно не соглашусь выйти за тебя замуж!

После того, как Армаль ушёл, я поднялась к себе в комнату. Не хотелось слушать расспросы и поучения матушки. Будущий жених (как противно звучит!) ничего не сказал насчёт сроков свадьбы, а точнее помолвки, которую я у него таки выпросила. Но в Кеварсе помолвка ничем не отличалась от свадьбы, а точнее даже превосходила её по пышности, если действительно предшествовала ей. Раньше это было традицией или обычаем – можно называть как угодно. Обязательно жених с невестой должны были год общаться, чтобы узнать друг друга лучше. Они жили в разных покоях, иногда даже в разных домах после помолвочной церемонии и занимались каждый своими делами. Невеста обычно посещала монастыри и богадельни, совершала так называемый помолвочный круг, а жених готовил дом к будущей семейной жизни. Возможно, когда-то этот обычай и имел смысл, но сейчас от него осталась одна красивая форма.

Но в любом случае я должна подготовиться. Что-то, сдаётся мне, что Армаль не будет тянуть, а ещё я сомневалась, что при сложившихся обстоятельствах (сплетницы любят чесать языки) он закатит пышное торжество. Разве только матушка настоит. Но после долгов Льюита, денег у нас не было даже на простое платье для помолвки. Ну с кем, с кем, а с Армалем пускать пыль в глаза я не намерена. Оденусь прилично, да и всё тут. Пусть все видят, что мы небогаты и не строят иллюзий насчёт наших с ним отношений.

В дверь всё-таки постучали.

– Войдите, – произнесла я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно, без раздражения. Как бы я не была зла на судьбу за то, что случилось, показывать свою злость, матушке или слугам, мне не пристало. Всё-таки как-никак, до долгов Льюита мы считались одним из богатейших и знатнейших домов Кеварса.

– Милая моя Клариссия, надеюсь, ты согласилась на предложение мистера Стэкса? – Конечно, это была матушка.

– Да, мама, – ответила я, с трудом разжав губы. Я продалась. Осознавать это было горько и противно. Но ещё противней было слышать радостные возгласы матушки, рассыпавшейся в похвалах Армалю. В детстве даже она (я не говорю уже об отце) считали, что он мне не пара. Безродный, бастард то ли герцога, то ли графа, так никогда и не видевший своего отца и всю жизнь проживший с матушкой – милой женщиной, в соседнем с нами доме, он выбился в люди сам, и, конечно, сейчас, дослужившись до начальника королевских ищеек, мог задирать нос. Но я то помнила, кто он на самом деле. Помнил и отец, а вот матушка похоже забыла, рассыпаясь в комплиментах.

– Мама, я думаю, мы потом поговорим об этом, – прервала я её дальнейшие восторги. – Я сейчас устала и хотела бы отдохнуть.

Но отдохнуть мне так и не удалось. Послышался стук входной двери, потом грохот, как будто что-то упало. Мы с матушкой заспешили вниз. В прихожей лежал Льюит, мертвецки пьяный. То ли его притащили к нам домой его собутыльники и бросили, то ли он добрался каким-то образом до дома сам, но сейчас он спал и разбудить его или передвинуть не представлялось возможным.