Донёрбек Хакимов - Слёзы души

Баян стал думать о ней. Он никогда не писал стихов, потому что у него не было такого таланта. Феи мечты дали развиться его чувствам. Сидя в карете, он о чём-то мечтал, а затем стал читать стихотворение.

Отрывок из стихотворения Баяна

Фея, укравшая мои мысли,

Увидев тебя, я влюбился.

Не уходят из мыслей моих твои глаза-бусины,

Красивое лицо.

Судьба соединила наши дороги,

Познакомив тебя со мной в этом селе.

Ты пришла, бросая мелкие шаги,

Красивоглазая, луноликая.

Моя красивая фея, я влюблён с первого взгляда,

Глазки-бусины, счастье моё.

Никогда не видел красавицу

Такую, луноликая фея моя.

Он так предался своим мыслям, что не слышал скрипа кареты. Не заметил, что ехал по ровной дороге. Так как он влюбился в Аделию, душа его расцвела, в ней стало светлее. Они приехали на фабрику.

– Аделия, Аделия! – От этих слов Аделия проснулась. Рядом стоял Баян улыбаясь. Она открыла глаза.

– Приехали, – сказал Баян. Аделия поспешила выйти из кареты. Баян смотрел на неё из окна кареты.

– Поехали, – сказал Баян извозчику. Извозчик не взял денег Аделии.

– Спасибо! – крикнула она. Из окна кареты Баян помахал ей рукой. Аделия так спешила, что забыла отдать дорогое пальто Баяну. А Баян был очарован красотой Аделии и забыл про свою одежду. Аделия направилась к воротам фабрики. Она встретилась с Лолой.

– Эй, что случилось? – громко спросила Лола. Аделия побелела. Лола, увидев это, перепугалась. Подумала, что с Аделией что-то случилось.

– Что-то случилось? – спросила она, трогая лицо Аделии.

– Нет, – сказала Аделия.

– Всё в порядке? – ещё раз спросила Лола. Аделия молча стояла и не знала, что с ней случилось.

– Извини, – сказала Лоле Аделия.

– Что случилось с тобой? Ты рассеянна, – повторила Лола два-три раза.

– Не знаю, голова сильно болит, – сказала Аделия. – Хочу остаться одна.

– Ладно, сама знаешь, – сказала Лола.

Аделия направилась в свою комнату. Лола, увидев на ней дорогое пальто, задумалась, а потом продолжила работу. Она хотела, чтоб Аделия побыла одна.

Приближаясь к дому, Баян всё ещё думал о красивой Аделии, но был спокоен. Он знал, где она работала. Он мог о ней всё узнать. Он предался мыслям: с одной стороны, Аделия, с другой стороны, отец позвал его быстро приехать домой. Он не знал, что происходило дома. Он так предался мыслям, что не замечал стука колёс, скрипа кареты, шума текущей воды, пения птиц. Баян словно опьянел. Он подъехал к дому. Встретила его мать – госпожа Самара.

Госпожа Самара, свекровь Аделии

Госпожа Самара была среднего роста, сердитая, никому не давала слова сказать. Но иногда становилась весёлой, великодушной, добродушной. Но если сердилась, хуже её никого не найдёшь. У неё было пятеро детей: три сына, две девочки. Первый ребёнок Лейла, потом Баян, Эрик и младшая Клара. А пятый, Марат, не родной, его взяли на воспитание.

Лицо госпожи Самары было озабоченным, печальным. Баян увидел его в окно кареты, и сердце Баяна забилось сильнее. Если у неё такое лицо, значит, что-то случилось. Он этого испугался.

«Что случилось, а? Всё в порядке, а?» – задавал он себе такие вопросы. Карета остановилась, извозчик открыл дверь. Баян осторожно вылез из кареты. Но внутри он боялся, потому что мог услышать хорошую или плохую новость. Мать крепко обняла Баяна и, ничего не сказав, начала плакать. Баян как будто понял, что случилось. Вначале в его голову приходили разные мысли. А теперь он понял: что-то случилось с отцом. Его мать только в тяжёлом положении бывала в таком состоянии.

– С папой всё хорошо? – спросил Баян.

Госпожа Самара, ничего не говоря, плакала. После слов Баяна она присела на землю и стала ещё сильнее плакать. Баян подумал, что отец умер, и слёзы хлынули из его глаз. Мир для него потемнел. Словно время остановилось, и никто не двигался. В его голове появилась боль. Как червь грызёт дерево, так и его голову что-то грызло. В глазах потемнело, голова закружилась, но он сумел совладать с собой. Он направился в комнату, где лежал отец. Коридор дома для него казался длинным. Он был похож на бесконечную дорогу. Ноги не хотели идти, очень устали.

Баян хотел кричать «Папа, папа!», но голос не выходил. Он не знал, дышал ли сам, и не слышал слов работников рядом. Чем ближе он подходил к двери, тем труднее становилось ему дышать. Взяв дверь за ручку, он не хотел заходить внутрь. Он хотел, чтоб всё это было сном. Но открыл дверь и увидел лежащего отца и лекаря. Не было прежнего – радостного, счастливого – отца. Руки дрожали, он вошёл внутрь. Баян никогда не был в таком положении. Говоря «Папа, папа!», он целовал его руки и не мог остановить свои слёзы. Он вытирал их руками, но они текли снова и снова.