Борис Ярне - Синтез

– Цена известна?

– Это-то да, но…

– Я понял тебя. Ты думаешь, если его сделка и связана с централизованным сливом, то она может и не иметь отношение к нашей половине тонны. Вялый в курсе?

– Нет.

– Отлично. Нужно, чтобы он ничего об этом не знал пока. Когда у пацана стрела?

– Сегодня вечером в «Бомбе».

– Где?

– Это Рок-клуб, вот вся информация по нему.

– Отлично. Сажаем на «крюк». И не дай Бог сорвется. Давай его сюда.

К Манчини привели запуганного до смерти Рыжего.

– Чего ты дрожишь-то? – спросил его Леонардо. – Или ты не в курсе, что то, во что ты влезаешь, чревато последствиями. Давно в теме?

– Я не понимаю, – с трудом пролепетал Рыжий.

– Да, как ты, вообще, на это решился? – удивился Лео. – И не ной. Ничего я с тобой не сделаю. Ответь мне на вопрос. Как ты нашёл продавца?

– Я не находил. Он сам предложил.

– Кто он?

– Мужик один подошёл ко мне и спросил, нужен ли мне порошок, и сразу цену назвал. И в любом количестве, говорит. Я задумался, но, вот только денег у меня нет.

– Где же ты их собираешься добыть?

– Я занял.

– Раньше ты этого мужика не видел?

– Нет. Он, какой-то… но, главный не он, а другой.

– Какой?

– Тот, с которым мы встречались через день.

– Мы?

– Да, я друга взял.

– Для подстраховки?

– Ну да. Тот, первый, сказал, что, если я не верю, но надумаю, чтоб приходил туда же через день, и мы всё обсудим. Мы пришли.

– Куда, кстати?

– К Центральному рынку. Он, второй мужик, сам подошёл. Мы всего одну минуту говорили. Он просто сказал, что почём. В общем, тоже, что и первый, только так… в общем, мы и не обсуждали ничего, просто… тот второй тоже сказал то же самое, но так как-то, что… так… – Рыжий замялся.

– Что с тобой? – удивился Манчини.

– Он так это сказал…

– Как?

– Что нельзя уже было отказать, вот как! – выпалил Рыжий. – Не понимаю, как. Я согласился сразу же. Но, так как денег у меня нет, а друг мой молчал, я сказал, что деньги нужно найти. Тогда он сказал, что будет ждать два дня. А через два дня, если я найду деньги, я должен буду прийти на тоже место и постоять пять минут.

– И…

– Я нашёл деньги.

– Где?

– Занял у друга.

– Друг с тобой?

– Нет, он сказал, что не будет участвовать.

– Молодец, умный друг, но злой, раз деньги тебе дал и не воспрепятствовал. Дальше что?

– Я пришёл, постоял. Ничего не произошло. И я поехал обратно на метро. А в метро ко мне подошёл кто-то сзади и сказал: «Двадцать третьего, в «Бомбе», в десять вечера, деньги в журнал, на стойке». И всунул мне в руку журнал. Это всё.

Манчини задумался.

– Сделаешь всё, как тебе сказали. Только без глупостей. С тобой ничего не случится, если, ну, сам понимаешь. Всё.

Рыжего увели. Леонардо остался с Ремоном.

– Если каждый день они проводят по несколько подобных операций, то, сколько же у них людей? – задумчиво произнёс Леонардо.

– Ты не передумаешь? – спросил Ремон.

– Нет. И завтра последний день, когда мы можем дать добро. Давай, теперь по Князю. Всё пробили, что я просил?..

Единственным, что как-то, хотя бы территориально, как Максим выражался, связывало его и Белоснежку, было местом, где они познакомились. Поэтому, выслушав в среду доклад Сары, составленный на основании письма некоего Валдиса, к которому Максим затаил подозрение, на следующий день, в четверг, вечером, он, взяв с собой Акиру, направился в клуб «Бомба». На всякий случай, он предупредил Маргариту о своем намерении убедиться в том, что нужно либо забыть обо всём, как о случайном недоразумении, либо выработать другую тактику, в зависимости от того, что будет на Триумфальной площади в пятницу. Каких-либо надежд на то, что он сможет что-то разузнать о Белоснежке, он не питал, а шёл он в клуб, потому что ему просто хотелось повидаться с Купером. Перед выходом у него возникло желание позвонить Жанне Роллан. Он поймал себя на мысли, что беспокоится из-за неё после встречи со Шнайдером в прошлую пятницу. Поймал он себя на этой мысли уже давно, но все никак не решался ей позвонить.

«Думаю, что чего-то серьезного и страшного там произойти не должно. Как-никак, такой уровень, публичные люди… и всё такое. К тому же, думаю, Шнайдер не стал рассказывать Жанне о том, что он пытался мне угрожать. Или стал? Но, а если я позвоню? Причем просто так, это уже будет означать что-то? И, что ж, Томас, значит, ты окажешься прав?..»

Шёл девятый час. Максим набрал на телефоне домашний номер Жанны. В трубке послышались гудки, за которыми включился автоответчик. Максим, не найдя что сказать, повесил трубку.