Лана Петровских - Любовный детектив

А может, хватит паниковать! Почему я чувствую себя причастной к той женщине? Пусть правоохранительные органы и расхлебывают. Я здесь ни при чём! Может, всё-таки выбросить фотографии? Папки с документами у меня нет, снимков тоже не будет. О том, что у Погоняна был роман на стороне, полиция сама раскопает. Кто-кто, а в нашей стране всегда найдутся свидетели «грязного белья».

Уговорив себя никуда не вмешиваться, я успокоилась и даже захотела чего-нибудь съесть. За последние месяцы аппетит напрочь забыл ко мне дорогу. Похоже, вернулся. Пойду в наше кафе и съем мясо! Почти насвистывая, я прикрыла дверь кабинета и отправилась на пир.

Но «чума» ждала меня за углом.

– О, на ловца и зверь бежит. Наташечка, дорогая, а я к тебе, – докучливая сотрудница перегородила мне дорогу. – Я надеюсь, ты не сильно будешь меня ругать. Совершенно случайно из твоего кабинета я прихватила не ту папку, а обнаружила только сейчас. Прости, – она сунула мне в руки субботний подброшенный документ.

Я превратилась в соляной столб. Но на всякий случай понюхала обложку. Запах целлюлозной промышленности.

Какая уж тут еда, если нелепая папка вновь была в моих руках. «Пир во время чумы» не для меня. И аппетит позорно сбежал.

День сюрпризов продолжался. Шеф заглянул в мой кабинет:

– Наталья, – торжественно начал он, – по моим наблюдениям, твой меланхолический кризис проходит. Я вновь чувствую твои боевые качества. Потому со спокойной душой уезжаю в командировку и поручаю тебе завершить вот этот проект, – шеф, как фокусник, достал из-за спины очередную папку. – Проект совершенно простой, зрачки расширять не надо. Здесь текущие вопросы, их надо подписать в филиале. Работа чисто формальная. Всё уже согласовано по телефону, а письменную часть могу доверить только тебе.

«Гармоничный» день – пятница, ничего не скажешь! Как в дзюдо – один захват и бросок, и тут же второй – и я на лопатках.

Домой я не пришла, а приползла. От нехватки энергии, не снимая пальто, легла на диванчик в прихожей.

Макси осторожно положил морду мне на бедро. Сил хватило на перекошенную улыбку. Пауза…

В назначенный день я была за тридцать километров от столицы в филиале. Я познакомилась с Погоняном Артуром Феликсовичем, причём не посредством опрокинутой на него чашки кофе по якобы случайному совпадению, а совершенно официально, как представитель партнёрского договора.

Наше сотрудничество началось в его кабинете. Тихо, спокойно. Человек казался без амбиций, хотя для него я просто сотрудница. И вот ещё что…

Да! Не только я плохо получаюсь на фотографиях. Макс начинал бледнеть от просматриваемых снимков со мной. Меня, запечатлённую на фото, не спасало профессиональное умение Максима.

Вот и Погонян в моей группе – в реальности он совершенно не был похож на армянина, скорее, европеец с правильными чертами и обаятельной улыбкой.

После подписания ряда документов он предложил перерыв. Я умудрилась и здесь проявить своё чудо грации. Я, как слон, пятясь спиной, будто ждала агрессию с его стороны, ведь противнику не показывают спину, наткнулась на шкаф и слегка наклонила его. Шкафчик зашатался, створки открылись, и посыпалась куча файлов.

На полу в момент образовалась свалка из документов. Первым, что он поднял, была фотография в рамочке. Его действия были резкими – он перевернул фото лицевой стороной вниз и засунул снимок высоко на полку. А я ляпнула, успев рассмотреть лицо ароматной подруги Погоняна:

– Фотография жены?

Пауза…

Предполагаемая беседа за чашечкой кофе не получалась. Артур Феликсович смотрел в окно, помешивая ложечкой остывший эспрессо. Не зная о чём говорить, я стала рассказывать о Макси. О том, как познакомилась с собакой, как она выздоравливала, и как я счастлива, что дома меня ждут в радостном настроении.

– Вы тоже устали от претензий? – его вопрос ошарашил меня.

– Не поняла…

– Я в том смысле, что когда много претензий и разочарований, начинаешь мечтать о преданной собаке, чей восторг ни от чего не зависит…

Пауза…

Вот те поворот! Значит, они расстались до её гибели. Она его бросила. Он переживает. Другого объяснения быть не может. Я, конечно, не психолог, сама вляпываюсь в истории с несчастливым концом. Но, услышав внезапно мужское откровение, я ощутила его внутреннюю пустоту.

Во мне неожиданно проснулось сочувствие к нему. Он точно не мог убить, он ещё ждёт её возвращения. Это супералиби! Или… я как обычно оправдываю мужчин? Он может искусно притворяться брошенным и давить на жалость, чтобы ни у кого не возникло и тени подозрения, что он причастен к убийству… На простачка-романтика он совсем не похож, скорее, на хищника.