Евгения Шестопалова: Ена. Наследие Демиургов

– Нет, говорящие. Кошморик у меня есть. Волькой зовут, а летать я не умею, – я первая вышла из ступора.

– Ой, не могу, не смеши мои подковы! Летать не умеет. Да расскажи кому такой анекдот, пол дня за животы держаться будут, – конь начинал покрываться мелкой дрожью, видно ржал по тихой.

– Да хоть лопни от смеха. Говорят тебе, не умею, магией не владею, вот тебя мне и подарили. А будешь еще на до мной измываться, так тебя налыску побрею. А что, живи, радуйся, – и как принято у меня, скверной и обидчивой, топнула ножкой, повернулась и зашагала по дороге в город.

Элен вдогонку успела крикнуть:

– Ена, оденься, куда в нижнем белье – то!

Пришлось вернуться, взять свои вещи и быстро нацепить их на еще влажное тело. С волос ручьем сбегала вода и беспощадно мочила штаны.

– Давай подсушу, – пегас подошел ближе и легонько дунул мне на волосы. Теплое дыхание с запахом свежей мяты и луговых трав обдало все тело. Я закрыла глаза и на несколько секунд оказалась в нирване. Когда открыла, то увидела перед собой абсолютно сухую Эльку, довольного пегасика и, собственно, свою одежду, как будто только что купленную в лавке.

– Очуметь! Слушай, бесценный подарок. Я к тебе по выходным заглядывать буду, а то не успеваю все постирать и погладить. Кстати, а у тебя имя есть. И ты, это, мальчик или девочка? – разошлась подруга.

– Это ты девочка, а я жеребец, причем чистокровный. А зовут меня Малыш! – с гордостью произнес пегас.

Так долго и дико я не ржала с тех самых пор, как соседский мальчишка, карауливший меня на маленькой тучке, созданной им же, слетел с нее с визгом и крупными каплями дождя из той же самой тучки. Это я по быстрому на дерево вскарабкалась, да палкой огрела его и тучку пару раз.

– Так, ладно. С комплиментами о внешности, именах и всем прочим считаю вопрос закрытым. Теперь о насущном. Кормить меня надо два раза в день, это кроме травы и сена, вода должна быть только родниковой, чистить вечером, желательно после прогулки, и двери в сарай не закрывать, так уж и быть выгуливать себя буду сам. Кстати, в честь твоего дня рождения, садись, прокачу, и даже аккуратно. Виражам учиться будешь с завтрашнего дня.

Больше слов не требовалась. Малыш согнул передние ноги, чтобы мне удобнее было забраться, позволил надеть уздечку, которую сам же и принес из конюшни, и мы взмыли вверх. Элька не отставала, в своем воздушном потоке она была профи. Небо с облаками приближалось, а земля уменьшалась прямо на глазах. Речка под нами извивалась и исчезала за горизонтом.

– Речка мне напоминает Силон, море, на берегу которого я родился. Там очень красиво. Жаль я не смогу тебя отнести туда. Магическая стена между мирами не даст нам пересечь границу.

– Но ведь существуют порталы.

– Да, когда-нибудь ты обязательно побываешь на моей родине и полюбишь ее всем сердцем.

– А как же ты будешь жить в нашем мире? Разве климат тебе подойдет? – Я долгое время был на военной службе. Приходилось бывать на разных пограничных постах. Привык к любым условия. Год назад во время боя с темными повредил ногу. Маги, конечно, все залечили, но со службы списали. В гарнизоне оставить не имели право, по закону не положен лишний рот, видите ли. А мой хозяин был другом твоего батюшки, вот и отправил вестник Лидэн, она забрала меня и тебе подарила, как я понял. Кстати, тебе не холодно? А то за разговорами совсем забыл, что магией не владеешь и воздух согреть вокруг себя не можешь.

Действительно, зубы уже начинали отбивать мелкую дробь, но отказываться от полета совсем не хотелось. Элька то ныряла вниз камнем, то резко взвивалась ввысь, то кружила вокруг нас, создавая тем самым еще более холодные порывы ветра. Через пару часов полета, я все же не выдержала и попросила спуститься. На берегу реки, откуда мы взлетали, Малыш снова обдал меня теплым дыханием, моментально согрев мои окоченелые конечности.

Дома мы набросали всего, что могли найти в морозильном шкафу и печке, на подносы и отправились продолжать отмечать день рождения в сарае с пегасом. Малыш оказался всеядным. Не побрезговал даже бабусиным тортиком. До позднего вечера не смолкал наш смех при рассказах уморительных историй коника.

– Малыш, а кто тебя так назвал и почему? Ты же такой большой и сильный конь, а имя… Вот только не обижайся, правда.

– За свои две сотни лет я разучился обижаться на людей и нелюдей, кстати, тоже. Мне легче убить, чем обидеться. А назвал меня один юный, совсем еще зеленый представитель водного края. Его отец обладал немалым табуном пегасов. Доход имел с продаж значительный. И вот выдался как-то плохой год. Совсем жеребят не рождалось. А в конце года кобылка, моя мать, принесла меня. Щупленький я был, хиленький. Думали, что не выживу. Но мальчик прибежал в конюшню, схватил меня, прижал к себе и сказал: «Ты, Малыш, не бойся, у папки золота много, мы тебя лучшим магам отдадим, они выходят». А потом обернулся к отцу и строго так произнес: «Малыш мой, не на продажу. Найди лекарей, магов, кого угодно, но пегас должен жить!». Понимаете, у пегасов имя связывается с магией на крови, от другого имени тело и дух отравляется как от яда. Так вот, в тот момент, когда юнец Малышом меня назвал, его булавка на рубахе как-то расстегнулась и уколола меня в бок. Мальчик кровь собрал, да пальчик облизал, да магией залечил, так и произошло смешение крови, магии и имени.