На волю… чтоб дарили людям радость.
Бальзам на душу с раннего утра,
Лить лучше, чем очередную гадость…
Лицо скрывая, жить намного стало проще.
На нём написано, что кроется внутри.
И если бы зависело от нашей мощи,
Мы жизнь бы изменили быстро… на счёт три.
Когда-то нас пытались удивить цветами.
Они нам были абсолютно не важны.
Мы их предпочитали заменить зонтами,
Кастрюлями, сковородами, что нужны.
Мы окунулись в беспросветную рутину,
Но выползти на свет так хочется порой.
Увидеть мир, воочию, живой, не на картине,
А нас магнитом тянет вновь к себе домой.
Когда откроем мы свои глаза пошире,
Чтобы увидеть нашу жизнь со стороны.
Останемся мы в окружающем эфире…
Одни… без близких и… возможно, без страны…
– Вперёд, мой лев, мой верный друг – кричала амазонка.
– Я знаю, что ты не предашь… кругом одни враги.
– Ты никогда не убегал, и не стоял в сторонке.
– Ты выручал… со мной прошёл все адовы круги.
– Ты рвался в бой, и много раз разорван был на части,
Но не подвёл меня… ни разу, не свернув с пути.
– Ты, для меня стал королём и благородной масти.
– Ты не рождён был трусом, и не бежал в кусты.
– О… сколько раз ты увозил хозяйку с поля битвы,
Такой израненый… на в кровь изорванной спине,
Залатанный, перекроённый весь и перешитый,
Чтобы опять спасать меня, служить лишь только мне.
Мой верный друг, тебя я не покину, буду рядом,
(Земля исчезнет… выйдут и моря из берегов.)
Мне ничего не надо… никакой другой награды,
А был бы только ты, мой лев, и хлеб насущный, кров.
Я в душу посторонних не пускаю…
она давно закрыта на замок.
Когда случилось это, я не знаю,
но вынесла из прошлого урок.
Теперь сижу одна в своей каморке…
там так спокойно, сухо и тепло.
Вот отлежусь в своей уютной норке,
и буду дальше жить смертям назло.
Я как Кащей, ключи надёжно прячу…
их не найти за тридевять земель.
Надеюсь, что я больше не заплачу,
когда опять придётся сесть на мель.
Мне больше никогда не будет больно,
покрылась я колючками внутри.
И установку дав себе… довольно…
я вижу жизнь другую впереди…
Устал и очень изнемог,
А на лице опять тревога.
Прошёл я тысячу дорог,
Хотел лицо увидеть Бога.
Лежал мой путь через моря,
Через поля, леса и горы,
Кругом завалы и заторы,
Возможно, всё же это зря.
Но как же мне найти причал?
Он может на вершине гор?
Развёл в ночи себе костёр,
Устроил небольшой привал.
А мысли в голове бегут,
За ними я не поспеваю.
Чего-то видимо не знаю,
Где мой покой, где мой приют?
Наверно, Бог на небесах,
И ждёт меня в воротах рая.
И я ход мыслей изменяю,
Закрался в мою душу страх.
Я понял… Бог со мной… везде.
Он потому и вездесущий,
Такой простой, но Всемогущий.
И он давно в моей душе!..
Я в сотый раз скажу себе, «держись»,
Один, как перст, ещё тогда, с детдома.
Я каждый день казню себя за жизнь,
За то, что видел у аэродрома.
***
Мы вышли из детдома вчетвером,
Считали в драках друг у друга зубы.
Вставали за любого мы в пролом,
Тусили с восемнадцати по клубам.
И вот однажды очень напились,
Нацелились идти ещё к знакомым.
Что приготовит разгильдяйка – жизнь
Заранее бы знать… остался б дома.
Я отлучился по своим делам,
Вернулся, даже замер от испуга.
И не поверив тут своим глазам,
Найти хотел какого- нибудь друга.
Услышав крики, я рванул туда,
В ту сторону, откуда доносились.
Да всё нормально, думал я тогда,
А там… во всю работали насильники.
Девчонка всё кричала, до утра.
Я, как последний трус парализован.
Ах, если б только были два крыла…
Но я не мог, «цепями» был прикован.
Насильники, то все мои друзья.
(Не вышел я из замкнутого круга).
Так развалилась вся моя «семья»,
В глазах стоит девчонка та… подруга…
***
Я в сотый раз скажу себе «держись».
Один, как перст, ещё тогда, с детдома.
Я каждый день казню себя за жизнь,
За то, что видел у аэродрома…
Читать дальше