Поль д'Ивуа - Тайна Нилии

Генерал сделал негодующий жест.

— Это какое-то наводнение, — пробурчал он, — как остановить эту массу! Конечно, прежде чем умереть, мы убьем многих из них!

И словно подтверждая его мысли, раздался оглушительный выстрел из английской пушки, граната лопнула среди лошадей, опрокинув несколько всадников.

Колонны пехоты остановились и с удивительной быстротой рассыпались по равнине.

— Эти негодяи маневрируют, как европейцы, — проворчал Гольсон, — возможно ли, чтобы в несколько месяцев эти проклятые французы могли так выдрессировать их?

Он умолк и продолжал наблюдать, не веря своим глазам, не понимая, что творится перед ним. Ему были хорошо известны порядки и устройство европейских армий. Тут же ничего подобного! Стрелки неприятельской армии выстроились цепью и образовали несколько рядов с большими промежутками. Таким способом ужасные гранаты не причиняли им большого вреда и, кроме того, они лишали англичан возможности защищаться их лучшими орудиями.

— Черт возьми! — ругался Гольсон. — Сам дьявол учит этих людей!

Он начал серьезно беспокоиться: сможет ли его армия задержать на несколько дней неприятельские войска!

Умереть — это не страшило его, но умереть слишком рано казалось ему ужасным!

Между тем неприятельские всадники появлялись то здесь, то там. Если один падал от пули, его сейчас же сменял другой. Очевидно, им было дано приказание вызнать позицию англичан, — и они с удивительной дерзостью исполняли его.

— Фанатическая храбрость дервишей, — бормотал Гольсон, — сдерживаемая строгой дисциплиной! Мы очень ошибались, полагая, что будем воевать с варварами!

Он вырвал лист из записной книжки и написал: «Войска мятежников отлично дисциплинированы. Примите это в расчет! Мы готовы умереть и постараемся защищаться насколько возможно дольше. Спешите, спешите! Неприятель близко». Затем Гольсон вернулся к себе, запечатал записку в конверт и позвал своего адъютанта.

— Свезите это в Фивы, не теряя минуты! Загоните лошадь, но не медлите! Идите же, — добавил он сурово, — каждая потерянная минута — несчастье для английской армии!

Офицер повиновался, прыгнул на лошадь и поскакал галопом.

Гольсон из окна долго следил за ним.

Разведчики инсургентов показались уже на флангах английской позиции. Движение кавалерии обрекало на верную гибель всех, находившихся в Эрменте.

Гольсон всегда был уверен в конечной победе англичан, но в эту минуту уверенность его поколебалась. Его ожидал еще новый и неприятный сюрприз.

Неприятельская кавалерия образовала огромную подкову, окружившую Эль-Мелахи и Эрмент с запада, севера и востока.

С юга приближались неприятельские стрелки, но они не шли рядами, как бывает в европейских армиях, а ползли. Робер отлично понимал, что, не имея пушек, должен заменить их какою-нибудь тактикой, которая обезоружила бы английскую батарею. Он нашел способ атаки, вполне согласовавшийся с привычками чернокожих. Вытянувшись на земле, работая локтями и коленями, стрелки приближались медленно, но неустанно. Напрасно англичане открыли адский огонь, результат был самый ничтожный. Всем известно, как трудно стрелять в лежащего на земле человека! Чернокожие ответили на выстрелы. Загремела перестрелка по всей равнине. Стрелки все приближались, и не было возможности остановить их. Вот они доползли До холма, вскочили на стену, на заборы. Всюду крики, выстрелы… Англичане отстаивают каждую пядь земли. Вдруг страшный крик… Толпа чернокожих появилась в зелени садов.

— Стрелять! — командуют офицеры. Стреляют беспрерывно, без конца, но осаждающие все прибывают. Всюду мертвые, раненые… Египтяне проникли в дома и прилаживают у стен адские машины, потом отбегают и падают на землю. Ужаснейший взрыв! Потоки пламени вырываются из земли! Дома падают… Инсургенты взяли Эрмент. Через три часа все было кончено. Кровь, повсюду кровь, стоны, проклятия, лязг стального оружия!

Гольсон заперся в мечети с двухстами человек. Оттуда непрестанно летели гранаты.

Вдруг на площади появился парламентер, впереди которого шел человек, держа в руках белый флаг. Парламентеру завязали глаза и привели его к Гольсону.

— Вы не африканец, милостивый государь? — обратился к нему генерал.

— Я француз. Мое имя Арман Лаваред. Я двоюродный брат генерала Робера Лавареда!

— С чем вас поздравляю! — пробурчал Гольсон.

— Я пришел не для того, чтобы выслушивать похвалы, а чтобы сказать вам, что вы, генерал, и ваши бравые солдаты до конца с честью исполняли свой долг…