Екатерина Павлова - Балерина Элла. Путешествие в бесконечность

– Теперь я представляю, где нахожусь. Только…что, что мне теперь делать? Я не жива, однако, и не мертва.

– Для начала, остановись.

– Будто это что-то даст!

– Не понимаю с чего переполох. Что-то предвещало произошедшее, перемены постепенны; что именно припомнишь сама, времени у нас предостаточно. Дальше чертить дорогу под силу только тебе.

– Каким образом?

– Пока никаким, – пожала плечами Лума. – Всю свою энергию ты оставила в переживаниях, на остальное не хватит.

– Точно, – переклинило Эллу. – Зато легче стало, ведь грусть утекла.

– Что верно, то верно, – рассмеялась сириусянка. – Хочешь, вместе пойдем искать решение, например в городе? – она указала на узкую полоску возле горизонта – темно-сиреневый силуэт, напоминающий охапку цветов.

– Хочу, – без раздумий ответила земная гостья.

– Не скажу наверняка, но кто-то, да найдется, кто тебе поможет. Все же лучше, чем оставаться наедине с горами.

Балерина подобрала сотканную из тумана пачку и устремилась вслед за Лумой и подаренными ею надеждами.

Хвост Лумы рассекал воду с небывалой силой, едва позволяя Эльвире удерживаться на плаву. Скорость сыграла с человеческим зрением злую шутку, превратив пейзажи в театральные декорации: спереди вертелся различимый для глаза передний план, а задний так и оставался смазанным сплошным пятном на лету. Минуя пару-тройку ближних скал, сириусянка резко притормозила с просьбой:

– Ты говорила, что танцуешь. Можешь показать балет?

– С радостью, но неплохо бы раздобыть хоть какую-нибудь музыку.

– Раз надо, значит будет, – Лума стрелой вынырнула на свежий воздух.

Поплавки разных по габариту тел покачивались среди пены волн на поверхности воды. Надводный ландшафт Сириуса очаровывал не менее подводного: тихая рябь расползалось вплоть до островков суши вдалеке. Балерина наслаждалась лучезарной рябью, позабыв обо всем на свете, включая обещание, данное Луме. Она вспомнила о нем, когда в воздухе послышались витки знакомой мелодии.

– Мне кажется или в воздухе витает музыка? – обратилась Элла к сириусянке.

– Ты же её просила, – подыграла Лума.

– Волшебно, – голос земной гостьи слился с бессмертным произведением Чайковского "Лебединое озеро".

Сириусянка зачерпнула воды, которая в её ладони уплотнялась и становилась похожей на желе. Студенистая масса ловким движением руки преобразовывалась в человеческую форму.

– Что это такое? – балерина вздрогнула от испуга, глядя на это диво: слишком уж оно похоже на манекен. Объект тоже дрогнул.

– Всего лишь сгусток воды, воспроизводящий твои движения, – поспешила успокоить Лума.

– Словно живая, – настороженность Эллы к зеркальной копии уступила место восхищению.

– Не совсем, это временное отражение тебя во плоти.

Пока живая танцовщица разминалась на пару со своей копией, сириусянка же трудилась над остальной труппой для предстоящего концерта. Новоиспеченные танцоры выпрыгивали на импровизированную сцену один за другим, и принимались синхронно исполнять каждое движение подлинника.

Если выйдет так, что артист либо артистка балета потеряет голос, то за них можно переживать меньше, чем за кого-либо другого. Они с пеленок приноровились изъясняться без слов, передавать одним движением любое состояние: радость, тоску, гнев, мечтание или же раздумья. Со временем их пластика достигает невероятной красоты, такой, что зрителям трудно отвести глаз – безмолвный монолог невольно затягивает.

Этот монолог прозвучал и на Сириусе. Эльвира, будучи в хорошем расположении духа, начала вращаться вокруг своей оси, вспенивая водную гладь. Закружились пачки, заговорил пламенным языком танец.

Сириусяне начали стекаться к месту действия. Откуда они узнали? Судя по всему, сарафанное радио Сириуса работает на полную мощность двадцать четыре часа в сутки. Подавляя желание рассмотреть всех поближе, Элла заканчивала партию, прерванную несчастным случаем.

Из доведенных до идеала па и пируэтов лепился целый образ, когда окружение потихоньку сменялось тем самым балом, где свершилась роковая ошибка принца. Как же тогда кружились юбки принцесс! Особенно, испанской, ведь она была живее остальных.

Силуэты выступавших под предводительством зеленоглазой примы находили отражение в каждой грани кристальных холмов, на чешуйках жителей Сириуса и ракушечном дне, а так же в черных глазах существа, притаившегося среди камней, которое моментально исчезло, после последнего взмаха рук Эллы.