Татьяна Авлошенко - Правило игры

Много чего дивного и занятного увидела Гризельда, прежде чем дошли до лавки оружейника.

Звякнул колокольчик над дверью. Странно как-то звякнул, без веселой звонкости.

Сперва Гризельде показалось, что хозяина в лавке нет. Только оружие. Одну стену занимали мечи. Длинные, средние, короткие, узкие, широкие. Один воистину богатырский клинок, небрежно прислонившийся в углу, был, похоже, с Гризельду ростом. Как дети, обступившие степенно беседующих о своем воителей, отирались среди мечей кинжалы и ножи. У другой стены толпились глефы, копья, алебарды, топорщили страшные рога протазаны. Тут отдыхали луки со снятыми тетивами; парящими птицами смотрелись арбалеты; кольчуги, панцири и шлемы ждали будущих владельцев.

– Поздорову ли, Ратибор Добрынич? – спросил у лавки Вольга.

– Поздорову, поздорову, – проскрипела в ответ одна из алебард. Качнулась крюком вперед, встала посреди лавки, человеком оказалась. Высокий, тощий. Нос хищным клювом книзу загнут. Оружейник.

Гризельде вдруг подумалось: если бы ей вдруг потребовалось описать оружейника, не кого-то, названного по имени, а оружейника вообще, первое, что сказала бы, – бесстрастный. Другой купец аж из лавки своей выскочит, прохожего за полу поймает, к себе затащит, час трепать будет, а заставит товар купить. А этот затаился среди оружия, если б Вольга не поздоровался, вовсе б, верно, не показался.

Вспомнился мастер Бартоломью, придворный оружейник, неизвестно откуда пришедший в Лагейру. Молчаливый щуплый старичок, тюкающий своим маленьким молоточком, похожий на призрачную моль, никогда не повышающий голос на помощников, учеников и подмастерьев, но оставляющий на запястьях нерадивых несходящие по месяцу следы тонких пальцев. Старые опытные вояки высоко ценили оружие, знавшее прикосновения мастера Бартоломью.

– Чего надо-то? – не слишком любезно поинтересовался тинггардский оружейник. – Деревяхе твоей погибели нет, и не думай. Неужто надоела? Нож новый нужен? Или о луке призадуматься решил?

– Нет. В путь собираемся. Ей, – Вольга указал на Гризельду, – оружие нужно.

Заявись кто с подобной просьбой в кузницу мастера Бартоломью, придворный оружейник сперва помолчал бы, давая дерзким возможность самим оценить всю меру их глупости и сколь можно достойно отступить. А после ядовито посоветовал бы возжаждавшей владения доброй сталью девице срочно поменять кавалера, ибо тот, кто не способен защитить женщину и позволяет ей самой браться за оружие… Ох, лучше не продолжать! В Дракенцане шутили, что мастер Бартоломью никогда не пользуется едкими зельями, а самолично облизывает новые клинки языком, вытравливая на них затейливый узор.

Тинггардский оружейник просьбе не удивился.

– Ну, меч ей, положим, не нужен, – раздумчиво протянул он. – В ближний бой ты ее все равно не допустишь. Из-за куста прикроет? Самострел дам. Эй, воительница, хочешь самострел?

Самострел? Это что ж такое? Гризельда на всякий случай покосилась на Вольгу. Тот кивнул – соглашайся, мол.

– Да.

Загадочный самострел оказался обычным арбалетом. Только маленьким каким-то, с виду не грозным.

– В войну на острове было неспокойно, – сказал Вольга. – Бывали дни, когда на стены осажденного города выходили все его жители. Обычный боевой самострел слишком тяжел для женщины или ребенка. Этот с тех времен.

– Точно! – подтвердил Ратибор Добрынич. – Сейчас-то такой редко кому нужен. Несут, отдают. Я берегу. Не услышь Чернобог, опять… А ты, девонька, не стой. Сможешь сама самострел натянуть да выстрелить, признает он тебя – твоим будет.

Вышли на задний двор. Там стояли в ряд кряжистые колоды, обтянутые старыми, ни на что больше не годными бронями – оружие испытывать.

Встав у глубоко пропаханной в земле черты, Гризельда примерилась к арбалету. Тетива рукоятью как сама натянулась, болт лег ровно. Девушка прильнула щекой к арбалетному ложу. Вон в ту корягу выстрелю, с задранной вверх веткой…

…Шум. Штурм. Только успевай укрываться от стрел за зубцом крепостной стены, сжимая в руках новенький маленький – иной не по силам – самострел с уже взведенной тетивой.

В десятке шагов, – а показалось, совсем рядом, – ударилась о край стены осадная лестница. И сразу соскочил с нее громко орущий воин. На пути ему попался человек в барекском халате. Он помогал раненым. Враг схватил его, сорвал с плеча чужеземца сумку. Сверкнул над испуганно сжавшимся лекарем занесенный меч. Пальцы сами спусковой крючок дернули…