Ана Филатова - Котоклизм

Довольный своим открытием кот прогнул спину и протяжно потянулся передними лапами, выпятив хвостатую попку. Ёжик продолжал лежать на спине, кряхтел, но не хотел просить о помощи.

– Эй, лежебока, хочешь поиграть в поваляшки? – с этими словами кот начал перекатывать ёжика. Ёжик не возражал. Ему было приятно, только если не часто, кататься, словно футбольный мячик, по чужой воле. А ещё ему было приятно, что это развлечение доставляло радость другу: «Хорошо, что у меня нет иголок, – думал ёжик, ощущая на себе не больные удары мягких кошачьих лапок, – а иначе Корсик не стал бы мной играть».

Вечером того же дня Ана, вернувшись с работы и поужинав, сидела за обеденным столом на кухне. Перед ней стояли открытый ноутбук и чашка ароматного чая со вкусом клубники со сливками. Корсик любил эти вечерние часы, когда хозяйка странствовала по Интернету, а он царственно возлежал на столе аккурат между девушкой и ноутом. Кошачья голова покоилась на левом предплечье Аны, тушка с поджатыми лапками – на столешнице, а вот хвост беспрепятственно выражал личное отношение владельца к происходящему вокруг: в такт музыкальной мелодии выписывал в воздухе кренделя, словно дирижёр палочкой, во время яркого и резкого видео контента настороженно замирал трубой, во время печатанья мёл по клавиатуре, а когда Ана начинала о чём-либо говорить, хвост обнимал начинавшего позёвывать Корсика. Полагаю, эрудированному читателю известно, а для тех, кто случайно позабыл, напомню, что зевают не от скуки и безразличия, а по необходимости наполнить мозг кислородом.

За что Корсик действительно обожал совместные с Аной посиделки, так это за беседы; Ана любила вслух порассуждать, как и любой, привыкший к одинокому быту человек, озвучивая то ли коту, то ли воображаемому собеседнику, то ли себе самой остро переживаемую мысль. Порой она рассказывала о новостях с работы в отеле, где вот уже пару месяцев она трудилась администратором службы бронирования. После вечерних занятий в СПбГУ, Ана проходила обучение в очно-заочной форме по программе «Реклама и связь с общественностью», могла вслух перечитывать лекции. Иногда она с возмущением и негодованием комментировала какое-нибудь общественно-политическое событие в России или за её пределами. Но с наибольшим азартом и эмоциональным возбуждением Ана рассуждала о превратностях поиска и обретения любви в человеческом мире. Вечерами на сайтах для знакомств (приличных!) она искала молодого человека для дружбы и, как сама выражалась, «для серьёзных отношений», ведя переписку с виртуальными знакомыми.

Корсик, между прочим, чувствовал это особое напряжение в эмоциональном фоне хозяйки. Едва ли он понимал, что новый друг девушки может изменить и его судьбу, – в преданности Аны по отношению к себе коту не было повода усомниться – скорее, вынужденная посвященность Корсика в курс столь судьбоносного мероприятия, как поиск парня для «серьёзных отношений», делала и его ответственным за сам результат поиска. Но вот чего решительно не понимал Корсик, так это возможности существования каких-то этаких «серьёзных отношений», которые могут быть серьёзней, чем обыкновенная дружба. А разве дружба может быть особенной, если под ней понимать главное в отношениях – преданность и взаимовыручку?

«Почему Анечка, такая добрая, весёлая и заботливая человеченка, – рассуждал с недоумением Корсик, – не может унюхать подходящего для себя человечка?» Корсик уже знал, что все живые существа бывают двух полов – мужского и женского. Об этом ему рассказала Ана, когда рассуждала вслух о проблемах гендерного равенства среди людей, приведя в качестве идеального примера толерантности отношения между кошками и котами. Корсик своего опытного мнения на этот счёт не имел, поэтому предпочёл, пока, довериться девушке, иногда величавшей его – «мой мужчина!» Он даже знал, что разделение по половому признаку позволяет существам одного вида рожать деток, подобных себе. Но он не был уверен, что дети могут родиться без дружбы между мужской и женской особью. А если всё-таки могут? «Вероятно, для рождения деток и нужны те самые «серьёзные отношения», – думал кот. Корсику едва исполнилось два года, а это соответствовало примерно четырнадцати годам человеческой жизни. И хоть он уже вырос до своих максимальных размеров, а по части кошачьего ума и смекалки даже превосходил большинство своих более взрослых сородичей, но в душе продолжал быть весёлым и непосредственным котёночком-ребёночком. «Будет здорово, если Анечка подружится с каким-нибудь мужским человеком. И тогда у нас в доме появятся человеческие котятки – вот весело-то будет! Я помогу ей найти друга для серьёзных отношений.»