Сергей Зацаринный - Пустая клетка

– И ты решил устроить слежку за ними?

– Я только хотел посмотреть в какую сторону они пойдут, – оправдывался шакирд, – Всё было нормально. Я спрятался за углом и видел, как двое взобрались на крышу тюрьмы. Потом, когда они вновь показались на ней, я вышел и пошёл по переулку, будто случайный прохожий. Они даже не обратили внимание, когда я прошёл мимо них. Но за углом, я столкнулся нос к носу с Бонифацием. Он крикнул им что-то по-черкесски, они набросились на меня. В этот миг я услышал голос Хайме и увидел, что он бежит к нам. Потом я упал.

Злат рассмеялся.

– Ты неумелый рассказчик, юноша. Нужно уметь останавливаться на самом интересном месте. «Упал» портит всю повесть. Придётся попросить спасённую тобой деву, чтобы она поучила тебя искусству рассказывания сказок. Вот, гляди куда сразу делась вся бледность? Заалел, как маков цвет. Пошло дело на поправку.

Все рассмеялись.

У поворота к реке за Булгарской пристанью их догнала повозка, сопровождаемая всадниками. Из неё с лёгкостью полевого кузнечика выскочил старый эн-Номан. Даже не отвечая на приветствие он устремился к Илгизару и стал разматывать его рану. Только после этого успокоился и одобрительно кивнул Хайме:

– Узнаю, опытную руку. Куда направляетесь?

Услышав ответ, вытащил из повозки берестяной короб, открыл его прямо посреди дороги. Махнул всадникам: «Езжайте. Жду тебя на «Святом Фоме». Из-за полога выглянуло лицо старого Бахрама. Оказалось, что по дороге в суд сказочник крикнул прохожим, чтобы они передали мудрому эн-Номану, что Бахрам просит его о помощи. Имя старого шейха много значило в Сарае, хотя весть дошла до него лишь после вечернего намаза. Однако, он даже не стал дожидаться утра. Его мюриды среди ночи вытащили из постели кади Садреддина и забрали из тюрьмы сказочника. Сейчас Эн-Номан заставил юношу выпить что-то из склянки, потом стал смазывать рану каким-то снадобьем. Новую повязку наложил из плотной белой бязи. Старый лекарь видно давно не практиковался, поэтому даже полюбовался немного на свою работу. Потом взглянул на старую повязку:

– Это ты где взял? Чья-то чалма что ли?

– Она ему больше не понадобится, – ответил Хайме, подхватывая с земли короб эн-Номана.

– Здравствуй, Туртас, – вдруг сказал старик таким тоном, словно они расстались только вчера, – Как говорят в ваших краях: сколько лет, сколько зим. Ты уж не сердись на меня, невесту твою я просватал.

– Знаю, – откликнулся тот, – Я многое уже узнал за эти дни. Слышал, что её отдали замуж за египетского султана.

– Это не принесло счастья ни ему, ни ей. Дошли слухи, что он с ней развёлся и она вышла за другого. Правда или нет не знаю. Египет далеко.

Теперь они сидели на тёплой палубе старого корабля вокруг купальского костра. Огонь отражался в реке, искры мешались в высоте со звёздами. Старый Бахрам, вернувшись привёз с собой целую корзину провизии, накупленной на базаре по такому случаю и сладкоголосую каманчу, на которой теперь играла Феруза, примостившись в отдалении, куда едва долетали отблески пламени.

Все слушали Туртаса. Над землёй царила волшебная купальская ночь, когда быль становится удивительнее сказок.

– Вон там, у тех поручней всё и случилось. Я вышел к голубям – их обязательно нужно проведывать ночью. Меня ударили сзади по голове и столкнули в воду. Я тогда повязывал волосы ремешком, он меня и спас. Удар скользнул по гладкой коже. В воде сразу очнулся. Корабль шёл на вёслах, хан спешил, вплавь не догнать. На дворе был уже август. Вода только сверху тёплая, а снизу уже холодом тянет. Сбросил сапоги, поплыл к берегу. Кое как добрался. На моё счастье я сразу сообразил, что плыть нужно к левому берегу, где течение слабее и вода теплее. И под корабль не попадёшь – они один за одним за «Святым Фомой» шли. Только через четыре дня до жилья добрался. Пастухи овец пасли. Довезли меня до караванной тропы. Там купчишка какой-то гнал из степи баранов на продажу в Сарайчук. К нему и пристал. А уже в Сарайчуке узнал, что Тохта умер. Через неделю пришёл большой караван из Сарая. С ним новости. Один знакомый купец, человек очень знающий и ко всяким большим людям вхожий, мне и поведал, что на корабле Намуна убили. Моим ножом. Что Тохта перед смертью успел отдать приказ о моей поимке. Моё счастье, что этот приказ сейчас исполнять некому. И предложил мне убраться от греха подальше с его караваном.

Караван шёл сначала до Ургенча, потом в Отрар. Там стали набирать охранников до Ханбалыка, я и нанялся. Так и оказался аж в славном царстве богдыханов. Думал уже там и умру. Кипчаков там полно, многие на хороших местах. Ясов тоже немало. Своих китайцев на службу неохотно берут, так что можно и при дворе устроиться. Про жизнь мою тамошнюю рассказывать не буду – долго, да и не к месту. Только прошлой осенью принесла мне птица-судьба весточку из родных мест. Да из самого прошлого.