Иван Глемба - Рамуарат. Начало правления

Как говорят арийские мудрецы: «Арш моа вед ишн сэтрай», что в переводе означает – пришло время начать сеять семена в подготовленную почву. Воля, присутствующая в начинании, преобразуется в волевое продолжение и окончание. Моя задача будет выполнена сполна только тогда, когда я закончу повествование. Тогда потомки, которые еще не устали сознанием, чей ум тянется к знанию, смогут узнать о событиях, происходящих в Аратте и далеко за ее пределами. Кто хочет увидеть, тот увидит, а кто хочет услышать, тот услышит и почувствует, как все происходило.

Народ, не знающий своей истории, подобен дереву, вырванному с корнем из земли. Отдельные листочки на нем еще могут зеленеть, но они, если дерево не получает из земли жизнь дающей влаги, быстро отлетят. В таком случае следующие поколения уже не смогут, как их предки, быть сильными и свободными на своей земле. Они постепенно будут слабеть, не в состоянии получить живительный нектар для взращивания в себе золотого зерна под светом Солнца, которое, содержа в себе все необходимое для жизни, явится волей. На ее основе в последующих поколениях взрастет свобода, как высшая ценность бытия и существования, как ориентир, которому я, Рамуарат, правитель Аратты, правящий страной несколько десятилетий подряд, следовал всю жизнь, независимо ни от чего.

Как бы мне не было тяжело, я знал: кроме меня никто не сможет твердой рукой определить предназначение для миллионов соплеменников и их потомков. Главное – остаться верным себе и делу, которому я посвятил всю жизнь. Легко предать, не заметить, что совершаешь ошибку, «случайно» отойти от правильных ориентиров, смалодушничать там, где необходимо проявить волю и силу, зная, что тебя никто не укорит. Труд правителя можно увидеть по его соплеменникам. Если они сильны и бодры, свободны и готовы постоять за себя, богаты и радостны, значит, у того, кто их ведет, твердая рука и сильное сердце. Я не идеализирую себя. За долгую жизнь я совершил немало ошибок, но среди них не было роковых, которые могли бы привести ариев или аратынцев к вырождению.

Власть – лишь пепел, просыпающийся между пальцами, лишь инструмент, позволяющий установить нужный порядок, чтобы последующие поколения, входящие в арийский союз, могли упрочить свое положение, жили хозяевами на своей земле, вдыхая ветер свободы, веющий в бесконечных степях, протянувшихся на необозримых просторах Аратты.

Я не очень-то искушенный сказатель, но я постоянно учусь излагать четко, по существу и последовательно события, свидетелем которых был. Моя жизнь – для меня открытая книга, которую я читаю, открывая ее на любой странице. В ней, как в зеркале, я вижу себя в любом возрасте: от юноши и молодого воина до умудренного сединами мужчины, которому на данный момент исполнилось уже сто пятьдесят четыре года.

Мой труд, которому я впрямую посвятил двенадцать лет жизни с того времени, когда в сто сорок два года прибыл из Куурешта (Западная Индия, бассейн Инда) в Аратту, завершен. Осталось лишь уточнить кое-какие моменты и привести в порядок последние главы. О своем уходе не хочу писать. Если Кирша, мой помощник и самый близкий друг, захочет сказать о нем пару слов, то он оставит свои записи после написанных мною глав.

На самом деле я работал над повестью несколько десятилетий подряд еще задолго до того времени, когда у меня появилось время записать информацию на элны (диски, куда записывается информация). Я мыслил и продумывал что, в какой последовательности и как буду излагать, какие моменты я освещу подробно, а о каких лишь упомяну вскользь. Ведь излишние подробности еще больше вредят делу, чем некоторая недосказанность.

За двенадцать лет я всего лишь уточнил, обобщил и более полно взглянул на свой труд, кое-что добавил к сказанному, а кое-что второстепенное, на мой взгляд, убрал. Сейчас, когда осталось всего лишь расставить кое-какие акценты, я чувствую себя удовлетворенным и исполненным сил. Я время от времени вынимаю из ножен меч и ловлю на него солнечный луч. Не раз в боях меч спасал мне жизнь. Я и сейчас, будучи уже в годах, никогда не расстаюсь с ним.

Меч для воина – его суть, а стержень меча – основа для внутренней твердости и гибкости одновременно. Меч может гнуться, но всегда, чтобы в жизни не происходило и как бы его не изгибали, он с все возрастающей силой рано или поздно распрямляется. Так и мы, арии, кто бы нас, когда не нагибал, а распрямление меча в нас неизбежно, причем так, что он неминуемо ударит по врагам. Тогда проявятся полной мерой в наших действиях сила и воля, наполняющие нас, воспитанные постоянным трудом и неодолимой тягой к свободе неограниченной, как эти бесконечные степи.