Елена Медведева - Террор за цифровым занавесом

– Немецкая принцесса София Фредерика Августа, ставшая русской императрицей Екатериной II, оставила миру целый цитатник мудрых мыслей для правящей элиты: «Никогда не позволяйте льстецам осаждать вас: давайте почувствовать, что вы не любите ни похвалы, ни низости». Так что, хотя есть и другая поговорка из басни Крылова: «и в сердце льстец всегда отыщет уголок», предложение Павла я не принимаю.

Я получала приглашения от российских творческих объединений. 12 тысяч вступительный взнос, 160 тысяч за издание одной книги. И ты станешь участником тусовок элитной творческой среды. Сможешь устраивать презентации, представлять свои книги, за исключением диссидентских, на конкурс. За деньги можно купить всё. Но это не интересно и не избавит от чувства одиночества.

Раздеваться до гола, обматывать себя колючей проволокой или петь у алтаря я не могу. А придумать что-нибудь этакое, не рискуя стать жертвой, практически невозможно. Вот, мы заговорили про голый торс Президента, а я вспомнила, что аналогичный путь к славе избрала моя знакомая художница Наталья Михайлова.

– И она добилась успеха? – спросила Рената.

– Нет. Наташа получила известность в узком кругу, но стать кем-то вроде Ника Сафронова ей не удалось. Сама она никогда не стремилась к карьере. Заботилась о бездомных животных, находила удовлетворение в самом процессе творчества. А деньги на прожитьё зарабатывала её мать – профессор Умова – автор многих школьных учебников. Умова была женщиной авантюрной, но ханжески консервативной во всём, что касалось взаимоотношений с мужчинами. И Наташа росла девочкой целомудренной, несовременной. Я не знала, что Умова поставила перед собой цель, во что бы то ни стало, сделать из дочери настоящую знаменитость. Надо сказать, что у некрасивой Умовой было нечто, что сводило мужчин с ума. Невероятной пышности зад, резко контрастировавший с тонкой талией. От этого зада потерял голову даже кинематографист номер 1. Умова проходила пробы на главные роли в его фильмах. Но артистического таланта бог ей не дал. Зато она решила, что её Наташа может изобразить на картинах обнаженною попу своей мамочки. Эти картины и появились на первой персональной выставке художницы наряду с пейзажами и натюрмортами. Их приобрел в свою коллекцию некий олигарх. Наташа получила спонсорскую поддержку. Учёба во Франции, стажировка в Италии, персональные выставки в Хельсинки, Люксембурге, Мюнхене, Париже, Вене, в здании Госдумы в Москве, галерея в центре столицы. Но на жизнь по-прежнему зарабатывает мать. Издание школьных учебников, пособий по подготовке к ЕГЭ куда более прибыльное занятие, чем писать картины.

Произнеся этот монолог, Люба направилась вглубь парка «Дубки». Часть его, примыкающая к улице, было отделена высоким забором из металлических прутов с позолоченными наконечниками как у копий. Земля эта была арендована строительной фирмой, однако, благодаря борьбе защитников природы, строительство было заморожено. Но теперь к стволам нескольких могучих деревьев была привязана лента, белая в красную полоску. Неужели начнётся вырубка, и за забором вырастут каменные джунгли? Однако это больше похоже на обозначение места совершения преступления.

Внутри образованного лентой круга лежало что-то продолговатое и тёмное, похожее на могильную плиту. Вокруг ни души. Люба хотела пройти мимо, но любопытство взяло вверх. Вернувшись к проходу, она зашла за забор и направилась к ленте. Подлезла под неё. Мурка и Лорик почему-то нервно лаяли, поджимали хвосты, дрожали и не осмеливались войти в круг.

При ближайшем рассмотрении тёмный предмет оказался носилками, на которых лежало что-то или кто-то внутри чёрного клеёнчатого мешка. Люба робко коснулась его носком кроссовки. Внутри что-то твёрдое. Надев перчатки, она рискнула попытаться определить содержимое мешка наощупь. В некоторых местах клеёнка прорвалась. Неожиданно из отверстия выпала часть женской руки с кривым мизинцем. Люба сняла перчатку и взглянула на свою кисть. Кривыми мизинцами её наградила бабушка со стороны матери. Больше ни у кого она не встречала такого, пусть маленького, но уродства. Неужели это угроза в её адрес? Труп, скорее всего, муляж. Чтобы убедиться в своём предположении, Люба пощупала выпавшую руку. Она легко поддавалась деформации сжатия и была, по-видимому, резиновой. Сделав шаг в сторону, Люба вляпалась в огромную кучу дерьма. Очистив о траву, на сколько это было можно, кроссовки, она вернулась к скамейке, горя от негодования.