Андрей Прохоренко - Илья из Муромы. Трудное испытание

Яросвет и Яромир – два ведущих волхва, ученика Велеса, обучали Кудеса. И надо отметить, что Велесово семя не ослабло и пока еще не выродилось, хоть и будет принято говорить в вашем мире, что природа на детях выдающихся личностей отдыхает. Сын Кудеса Ясновид, его внук Велигор – стали волхвами. Сам же Кудес был во многом на Руси основателем и духовным наставником богатырского движения, несмотря на годы, о чем я и поведаю по мере описания дальнейших событий.

Кудесу я благодарен за то, что вновь начал к тридцати годам ходить, использовав время с двадцати трех с половиной лет почти до тридцати для специальных тренировок и практик. Так что я не зазря и не просто так сидел шесть лет на печи, не в силах передвигать вес тела на двух ногах. Зато работал руками и головой. А это, как потом показало время, оказалось моим преимуществом. Правда, его еще надо было использовать.

Годы, если честно, пронеслись очень быстро. Юность и молодость минули, не задерживаясь, зрелость наградила меня и новой женой, и временными победами, авторитетом и положением среди другов (друзей-товарищей). После некоторого вступления хочется сразу же перейти к описанию событий, ставших определяющими в моей жизни. О них расскажу в следующей главе.

Чтобы более точно и полно рассказать как о следующем периоде моей жизни, так и о событиях, происходящих на Руси, надобно, как мне видится, поведать о смерти князя Светослава, поскольку его гибель завершает один период жизни на Руси и начинает другой, явивший начало заката русов. Потомки, как я вижу, будут придерживаться несколько иного мнения, опять-таки, сформированного в угоду правящей касте и «стройным» концепциям. Мне же врать и приукрашивать действительность незачем. Говорю, как есть, имея возможность сравнивать, что было и что имеется на данный момент. По свету успел побродить вдоволь. Был в Византии и в Риме, где только не воевал, проявляя силу, пока не понял, что война, как бы она не велась и какое бы правое дело не защищала – в любом случае есть проигрыш для всех воинов, в ней участвующих. Если, конечно, не знать, как после нее восстановиться, чтобы обрести новую жизнь. Мне удалось это сделать, но тысячи безвестных героев пали, защищая родную землю или на чужбине. Ведь русичи воевали везде, поскольку воинами были умелыми и отважными.

Итак, ближе к началу осени, когда мне исполнилось шестнадцать лет, состоялся разговор с Меланом, который как бы невзначай заметил, что я почти готов для того, чтобы получить в руки настоящее оружие. Деревянное оружие, признаться, мне давно уже надоело. К тому времени я уже на уровне орудовал мечом, без промаха пускал стрелы в цель, в общем, считал себя вполне готовым к тому, чтобы ощутить в руке настоящий клинок.

Конечно, Мелан знал о моих чаяниях. Ничего я не хотел больше, чем собственный меч. Мелан воспитывал меня, как сына. Разницы между его родными детьми и мной я не чувствовал. Мы были друзьями, а я делал все работы по дому и хозяйству, о которых мне говорили Мелан и его жена. Мелан научил меня пахать. Под его руководством я обрел силу и крепость в ногах, когда, по давней традиции русичей, учился стоянию на пеньках. Только эти пеньки были не простые. Они по мере того, как ты обучался обретать опору, «росли», словно грибы. Я сам выкапывал бревна вместе с товарищами из земли и снова зарывал их, чтобы потом ходить по ним, приседать и делать на пеньках специальные упражнения.

Скажу сразу, это было непросто. Когда я видел старших учеников, которые на высоте в половину человеческого роста на столбах не только стояли, но еще и умудрялись сражаться между собой, я не верил, что у меня когда-либо получится что-либо подобное. Тем не менее, получилось. Я мог даже больше, чем они, развив чувства и внутреннее видение настолько, что к шестнадцати годам, завязав повязкой глаза, быстро передвигался по торчащим из земли столбам. Больше половины учеников волхвов легко перебегали по столбам, чувствуя на высоте себя вполне комфортно. Для этого надо было однажды превозмочь самого себя, перейти барьер, после которого ты осознавал, что не ступить в место, на которое можно твердо опереться, ты не можешь. Знание и чутье опоры проявлялись настолько сильно, что промашки быть не могло.

Конечно, тренируясь, я не один десяток раз падал. Поэтому тренировались парами или тройками. Один ходил, другие ученики его страховали. И это был только лишь один из тренажеров, на которых занимались ученики в Муроме. У каждого были свои любимые принадлежности: свитые из ивняка корзины, разной длины и диаметра колоды, мешки, набитые землей, которые таскали на себе и многое другое. В корзины забрасывались камни или земля. С ними приседали, ходили в полуприсяди, как и с колодами. При этом волхвы-учителя не допускали к работе с тяжестями, если видели твою неготовность к такому времяпрепровождению.