Людмила Сиволобова - Не могу сказать прощай

Почувствовав на себе взгляд, посмотрела ему в глаза. Но они так заплыли, что определить их цвет оказалось невозможно. Наконец, пальцы медленно разжались и отпустили запястье. Опускаясь, его ладонь запуталась в моих волосах, которые расплелись и теперь доставали мне до колен. Когда-то я хотела их обрезать, но в память о маме, которой очень они нравились, так и не решилась. Осторожно, боясь причинить лишнюю боль, я высвободила непокорные пряди и, откинув их нетерпеливым движением, вновь склонилась над мужчиной, еле касаясь его лба… И обрадовалась тому, что температура спала. Но даже это незначительное прикосновение вызвало у него очередной стон боли.

Я боялась, что незнакомку станет хуже. Тогда придётся вызвать доктора и объяснить наличие таких травм. Моя мама была врачом, и до гибели родителей я тоже хотела пойти по её стопам, увы, не сложилось… Судя по рассказам мамы, самое страшное в травмах – это внутренние кровотечения. Человек истечёт кровью, а я этого просто не увижу. Всю ночь я, свернувшись клубочком, просидела около нежданного гостя, постоянно проверяя его состояние. Ухудшений не было, и это радовало. Но мне не хотелось, чтобы бандиты узнали о том, что он жив, ведь тогда и мне головы не сносить. Скорее всего, его будут искать. Им же необходимо убедиться, что дело сделано. Мне придётся врать – не вопрос. А вот если кто-нибудь видел его избитого у меня во дворе, то это станет очень большой проблемой. Может быть, нам повезет, и вьюга уничтожила все следы, но полагаться на авось глупо. Утром придётся пораньше выйти на улицу и посмотреть, не остались ли следы крови.

Кстати, как он смог пройти мимо Рекса? Этот пятилетний кобель овчарки вообще никого не подпускал к дому! Когда-то находились смельчаки, но Рекс быстро умерял их пыл. Теперь всякий гость смиренно ожидал у ворот, пока я привязывала собаку. Странно, но в этот раз он даже не гавкнул. Наверное, чутьё подсказало ему, что этот человек не причинит боли, ибо ему самому требуется помощь. Иначе поведение Рекса просто не объяснить.

Я прикладывала к лицу мужчины компрессы из разбавленного «Новокаина», в конце концов, лекарство подействовало, и незнакомец вскоре перестал стонать. Когда он затих и не издавал совершенно никаких звуков, я испугалась. Но склонившись над ним, услышала тихое сопение. Тяжело вздохнув, тихонечко поднялась и выключила верхний свет в коридоре, а затем и в прихожей. Всё погрузилось во тьму. Я присела в кресло и, положив голову на высокую спинку, посмотрела в окно напротив. Метель перестала бушевать, из- за туч выплыла большая луна, и за окном посветлел от выпавшего снега. Так не заметно для себя, глядя в окно и слушая в тишине мирное дыхание незнакомца, я закрыла глаза и уснула.

Пробуждение оказалось странным и удивительным. Я чувствовала, как кто-то гладит меня по запястью. От неожиданности и страха, вздрогнула. Сон на какое-то мгновение стер воспоминания о ночном госте, я резко одёрнула руку и открыла глаза. На меня смотрели светло-зеленые по-кошачьи раскосые глаза, и хотя лицо всё ещё было опухшим, их цвет я разглядела сразу. Взгляд мужчины, казалось, прожигал насквозь. Лишь спустя несколько долгих секунд я осознала, что незнакомец очнулся. Оторвав взгляд, быстро глянула в окно и поняла, что настало утро! А я хотела встать пораньше и посмотреть, нет ли следов крови… Не вполне осознавая, что делаю, я вскочила с кресла. Забыв, в чём спала и как выгляжу после бессонной ночи, наклонилась к нему и спросила:

– Как вы себя чувствуете? Слышите меня? Если больно говорить, тогда сожмите мне руку. Один раз – это да. Два – нет.

Он лишь взял мою руку и легонько сдавил. Я выдохнула с облегчением. Значит, ему легче, врача вызывать не придётся. Заметив взгляд незнакомца, я вдруг осознала, что стою в одной ночной рубашке. Мысленно обругав себя за то, что не о том думаю, я снова обратилась к нему:

– Пить хотите?

Он попытался ответить вслух, но раздался лишь стон. Разбитые губы явно причиняли их владельцу боль. Когда же мужчина понял тщетность своих попыток, то вновь сжал мою руку один раз. Я направилась на кухню, наполнила стакан до краёв и вернулась к дивану. Пить незнакомец смог лишь после того, как я помогла ему немного приподнять голову. Осушив всё до капли, откинулся на подушки. Пытаясь выяснить, как он себя чувствует, я вернулась к прежним вопросам.

– Как вы? Вам плохо? – я замерла, ожидая ответа.

Он сжал руку один раз. Значит, плохо.