Светлана Серебрякова - Сказка В.Т.В.

Сказка в сказке, как матрёшка.

Ты начни читать немножко.

И лукавить не придётся:

коль начнёшь – не оторвёшься!

Зловредный муравей, прихвостень госпожи Обиды, предательски защипал в носу. А затем цапнул, да так, что брызнули слёзы. Юлик закрыл глаза руками. Реветь? Ну, уж нет. Он размазал по щекам преступные капли и, убедившись, что свидетели его слабости отсутствуют, погрозил невидимому насекомому кулаком: «Уб-бирайся!».

Обида частенько приносит с собой подобные неприятные ощущения, а в данном случае «муравей» имел полное право на «укус».

В это лето родители обещали сыну совместное путешествие на море. Но из-за срочной работы остались в городе, сослав Юлика к бабушке на дачу. Он утешал себя тем, что встретится с друзьями-соседями. Но в плане детворы, посёлок был абсолютно пуст. Мишка укатил с мамой и папой в круиз. Димка отправился в поход. Лёша отбыл в знаменитый «Орлёнок». Приехала, правда, двоюродная сестра Милка-косичка. Капризная особа, строящая из себя эстрадную звезду. Но, на безрыбье и Милка – друг. И раз уж не в одну стоящую игру с ней не сыграешь, решили устроить поп-концерт. Кастрюли превратились в барабаны, крышки в тарелки. Рот и руки имитировали саксофон. Те же руки и нос – гитару… Милка, соорудив на голове невообразимую причёску, закрутив на теле покрывало, аля вечерний туалет, разучивала модную песенку. Всё шло, как по маслу. И тут, будто снег на голову, телеграмма, которая вызывала «примадонну» на взаправдашние гастроли. Милка вместе со своим детским ансамблем уезжала за рубеж. Радостные писки-визги. Юлий и поп-концерт забыты полностью. Часовой сбор, и, фить, уехала! Полное одиночество.

Проклятый «муравьишка» имел право на укус. Но мужчина не имел права на слёзы. Да и на уныние тоже. Усилием воли Юлик заставил «муравья» исчезнуть и повернул к активным действиям.

Конечно же, сейчас лучше всего забыться в творческом экстазе! И Юлик загундел гитарой, зачмокал саксофоном, врубил ударные. Он с таким усердием лупил палкой по кастрюлям и крышкам, что не заметил появления слушателей – обитателей соседних дач, их озверелых лиц и возмущённых выкриков.

Из экстаза внука вывела бабушка, категорически потребовавшая прекратить безобразие и умыться. Юлик умолк, но не сник. Мельком взглянув на себя в зеркало, он заметил, что разводы от размазанных по щекам слёз напоминают боевую раскраску. Надо было только с помощью фломастеров усилить резкость и добавить цвет, а главное решить, в кого превратиться: в бесстрашного бойца спецназа или мудрого индейского вождя? Подвернувшееся перо вороны решило дело в пользу последнего. Вождь получился на славу. Он отправлялся на охоту, понятно не в прозрачный березовый лес, а в американские дебри. И добычей должен был стать свирепый, коварный ягуар. А по сему необходимо было свернуть с протоптанной дороги на узкую тропинку, петляющую между кустарников.

Где-то треснула ветка. Бесстрашный индеец вскинул лук, натянул тетиву… Мгновение, и взлетела стрела. Она поразит дикую кошку! Но тут случилось странное. Страшный рык потряс воздух, и из малинника вылетел не выдуманный ягуар, а самый настоящий лев, с роскошной тёмной гривой, в которой запуталась клятая стрела.

«Откуда в деревне Кукушкино африканский кошмар?», – подумал Юлик, непонятно как взлетевший на гладкоствольную берёзу.

Не прекращая рычать, львище одним прыжком оказался у дерева. Поднял гривастую морду. Юлик не удержался и высунул язык: «Попробуй, достань, обжора». Лев встал на задние лапы, ухватился передними за ствол и начал трясти берёзу.

– Добряк, ко мне, – это было последнее, что услышал Юлик, падая с дерева. – Кто такой Добряк? Неужели так зовут эту скотину? – успел подумать он, прежде чем, вопя, шмякнулся о землю и потерял сознание.

– Аккуратней, котёночек, – бархатный голос звучал, будто песня, – испугал ребенка – исправляй положение.

Что бы сие значило? Юлик открыл глаза. Прямо над ним – львиная морда. Розовый язык. Облизывается перед тем, как слопать? Крик ужаса застрял в горле. Глаза сами собой зажмурились. Что-то мокрое прошлось по щекам с боевой раскраской ещё и ещё раз.

В щёлочку между ресницами мальчик увидел: не тряпочка, не полотенце, не губка, а розовый львячий язык.

– Ишь, как умыл, – пропел бархатный голос, – хватит лизаться, Добряк. Гость наш что-то не жив, не мёртв от страха. Ступай, ступай отсюда.

Львиная морда исчезла. Через спасительную щёлочку в ресницах Юлик увидел женское лицо. Белая кожа, огромные бархатные карие глаза, дугами чёрные брови и волосы цвета южной ночи, волнами катящиеся к плечам. Нельзя было валяться безжизненным бревном перед такой красавицей. Юлий разжал ресницы и решительно сел.